В первый раз папу арестовали, когда Лера училась в пятом или шестом. Во дворе ей рассказали, что её отец – изменник Родины. Мама твердила: не верь, не верь! это ошибка! не бойся ничего!
Лера боялась не за папу, а за маму. Она даже хотела бросить школу, чтобы не оставлять её одну. Мамины волосы стали белыми за несколько дней, сама она пожелтела и так исхудала, что страшно было смотреть. Она совсем не могла спать. Потом она не смогла ходить на работу, а потом и с постели не вставала.
Приехал из Воркуты дядя Валентин, мамин брат. Он с трудом добился, чтобы ей дали на работе отпуск: отпуск не давали – не по графику, больничный тоже – диагноза нет, собирались уволить за прогулы.
Их соседка по квартире, баба Марина, старая балерина на пенсии, не отходила от мамы и терпеливо, по капле, вливала в неё морковный сок и куриный бульон.
По вечерам приходил возбуждённый дядя Валентин, садился около маминой постели, гладил её по белым волосам и говорил: всё отлично, Малыш, они подавятся собственным лаем! Скоро Сашку отпустят, ты должна привести себя в норму, а то он испугается, и убежит назад. Дядя Валентин натянуто смеялся, а мама смотрела в потолок.
Через месяц с лишним папу отпустили, не сумев ничего доказать. Теперь уже он не отходил от мамы, которая, казалось, впала в беспробудный сон.
А потом они снова зажили прежней счастливой жизнью, и Лере стало казаться, что всё это было просто наваждением.
Родилась Катька, а мама так и осталась худенькой смешливой девушкой. И никому бы в голову не пришло, что ей уже сорок и что она одной ногой стояла за чертой жизни – если бы не седые волосы.
Когда папу опять арестовали, мама перенесла всё не так тяжело. То ли она была готова к повторению, то ли пятилетняя очень живая и забавная Катька не давала ей замкнуться на своём горе.
Снова приехал дядя Валентин.
С рождением Катьки трёхкомнатная квартира стала полностью принадлежать их семье, а баба Марина, которая жила теперь в соседней, по-прежнему была своим человеком.
В день, когда огласили приговор, дядя Валентин сжёг свой диплом журналиста, который получил на одном с папой факультете. Он сказал: пусть горит синим пламенем эта бумажка, если она обязывает меня лгать! – и поехал назад, в Воркуту, уже за папой, которого выслали туда на три года.
Несколько раз в год дядя Валентин приезжал в Ленинград, привозил от папы письма и какие-то тетради. Но их Лера с Катькой прочли гораздо позже.
За год до окончания срока папе добавили шесть лет "за антисоветскую агитацию", "за неповиновение власти" и что-то ещё.
Мама поехала с Катькой в Воркуту, но не прожила там и года. На работу её не брали, поскольку в характеристике было указано, что её муж осуждённый антисоветчик. Если на дядину зарплату пожарника и разовые заработки грузчика прожить было можно, то зима в полуразвалившемся бараке и Катькино воспаление лёгких, которое длилось два месяца, заставили маму вернуться.
Перед самым освобождением папу избили