– Вы ранены?
– Пустяки.
– Врача, срочно!
Через час я сидел в кабинете начальника службы безопасности.
Дарби, – представился немолодой мужчина с квадратным подбородком прирожденного охранника, – в прошлый раз нам не удалось лично познакомиться.
– Владимир Слонский.
– Можешь не представляться. Здесь тебя все знают. Нога в порядке?
– Да. Удивительно. Совершенно не болит.
– У нас прекрасные врачи.
– А как Нэлли?
– Разрыв аорты. Мы не успели. Не казни себя. Ты сделал почти невозможное для непрофессионала. Она знала, что так случиться.
– Знала? Так почему не предотвратила?
– Пуля предназначалась тебе, а этого никак нельзя было допустить.
– Что я за фрукт такой, что Нэлли жизни своей не пожалела?
– Она охранник. Это ее работа. Если ты себя нормально чувствуешь, то я приглашу Отэйн. Не возражаешь?
– Кто это Отэйн?
– Твоя секретарша. Тэнни зайди ко мне. Познакомишься с шефом, – сказал он по связи.
– Ой, я сейчас, подождите.
Вошла Таня в очень классном прикиде. Похоже, у них тут гнездо, и они плодятся как птенцы.
– Отэйн, – представилась Таня, – вы правы. Мы клоны. Говорят, что прототип живет где-то в Санкт Петербурге, – и она покраснела.
– Извините. Я не знал.
– Ничего, – и она покраснела еще больше.
Что же она так и будет краснеть как рак в кастрюле?
– Пойдемте. Я покажу вам ваш кабинет.
Кабинет был в большом порядке. Просто глаза разбегались. Я сел за стол, за мой стол. Отэйн с органайзером расположилась на стуле с другой стороны стола.
– Это почта за день. Я не стала отправлять вашим заместителям. Какие будут указания?
Почта была внушительной – пачка страниц двести. Я взял в руки первый документ.
– Это ваша зарплата за два года. Я оформила чек. Решила, что вам могут понадобиться деньги.
Я смотрел на чек и никак не мог сосчитать количество нулей. Двадцать миллионов, нет, два миллиона.
– Это моя зарплата?
– Вы же фактически не работали, поэтому так мало – и она снова покрылась румянцем.
Интересно, у нее все тело краснеет или только лицо. Тут я подумал, что, возможно, она умеет читать мои мысли, и почувствовал, что тоже краснею. Так мы дойдем то того, что от нас можно будет прикуривать.
– Можете курить.
Мама, дорогая! Щеки мои запылали.
– А сколько у меня заместителей? – сказал я абы что-нибудь спросить.
– Три, – сказала Отэйн и, кажется, не покраснела.
Уже прогресс. Теперь моя очередь.
– А это в рублях?
– Что?
– Чек, который вы выписали, в какой валюте? – наконец я взял себя в руки.
– Одну секунду, я уточню, – она раскрыла органайзер, произнесла скороговоркой какую-то абракадабру, выслушала такой же ответ, – это единая валюта. Она не имеет хождения, но может быть конвертирована в любую валюту. Единица единой валюты равна приблизительно десяти долларам