На протяжении всего существования ИРИ ислам оказывал решающее влияние на формирование этнической и эстетической идентичности иранского кино. Исламский кинематограф, вызванный к жизни духом революции и, следовательно, ее идеологией, и сегодня сохраняет свои черты в массовом кино, в то время как иранский артхаус в попытке вырваться из-под правительственного гнета пронизан близким к «народному» исламом. Разрыв между авторскими концепциями создателей массового и фестивального кино наглядно демонстрирует культурную и религиозную обстановку в стране. Таким образом, иранские фильмы, обладая собственным уникальным и неповторимым обликом, одновременно являются кинолетописью политической идентичности современного Ирана.
Взаимоотношения иранского кинематографа и западной общественности всегда зависели, во-первых, от роли иранского государства в содействии успеху отечественного киноискусства на Западе, его игры в принятие и неприятие созданного языком кинематографа образа ИРИ и его распространения среди западного зрителя; во-вторых, от преломления культурных и ментальных стереотипов, трансформации сюжетного и визуального нарративов иранских фильмов под влиянием их выхода на международный рынок.
Шахская культурная политика исходила из тезиса непрерывной традиции иранской государственности (монархии) на протяжении двух с половиной тысячелетий. После революции в культурно-политической практике теперь уже религиозного государства приоритетными стали идеалы исламской истории и культуры, труды религиозных деятелей.
Концепция исламского пути развития, вводимая во все области жизни страны после установления теократической формы правления и провозглашения ИРИ, привела к радикальному изменению облика культуры и идеологии иранского общества. Явственно проявилась тенденция к сужению границ национальной истории, отныне исчисляемой только от даты принятия ислама. Во время Ирано-иракской войны в понятие культурного наследия включалась преимущественно история шиизма. Впоследствии до 1989 года, когда в культуре действовал запрет на упоминание и чтение «Шахнаме»[39], культурное поле национальной жизни сузилось до изучения истории исламской революции, жизнеописаний имама Хомейни и шахидов, отдавших жизни за веру. К концу 1980-х годов иранское общество переживало культурный застой в светской сфере жизни, а признаками ослабления жесткого исламизированного курса идеологии послужили два события. Первое – публикация сборника мистических газелей имама Хомейни «Вино любви», второе – возвращение