Творец антифонов очень часто, обращаясь ко Христу, называет Его этим дивным именем – Слово. Так, Словом он именует Христа и в третьем тропаре 1-го антифона 2-го гласа, воспевающем Духа Святаго: Святому Духу еже царствовати подобает, освящати, подвизати тварь: Бог бо есть единосущен Отцу и Слову.
Во 2-м антифоне 6-го гласа, прося защиты от врагов, преподобный Иоанн опять взывает к Слову: Зубы их да не ята будет душа моя, яко птенец, Слове. Тот, кто читал «Точное изложение православной веры», знает, как часто и с какой любовью преподобный Дамаскин называет Господа Иисуса Христа в этом произведении Словом. Совершенно очевидно, что и в своем поэтическом творении – в антифонах – Преподобный пользуется этим излюбленным и дорогим для него именованием Спасителя.
Третьи тропари антифонов, так называемые «славные»[176], преподобный Иоанн чаще всего посвящает воспеванию Духа Святаго. Так, в 3-м антифоне 2-го гласа исповедуется: Святым Духом точится всяка премудрость, отсюду благодать апостолом, и страдальчествы величаются мученицы, и пророцы зрят. Так велика и разнообразна благодать Святаго Духа и так прекрасно и одновременно тонко изобразил это святой Дамаскин! В 1-м антифоне 6-го гласа также имеется замечательный тропарь, прославляющий действие Святаго Духа в мире: Святому Духу всякая всеспасительная вина, аще коему Сей по достоянию дхнет, скоро вземлет от земных, восперяет, возращает, устрояет горе; Святаго Духа держава на всех, – воспевает Преподобный песнописец в заключительном тропаре антифонов 6-го гласа, – Ему же вышняя воинства покланяются со всяким дыханием дольным. Мир ангелов и мир видимый (всякое дыхание дольное) объяты державой Духа Святаго, и все поклоняются Ему, Духу жизни, Благому Утешителю.
В антифонах 3-го и 7-го гласов человека нашей эпохи может привлечь трактовка преподобным Дамаскиным вопроса скорби и радости. Исходя из соответствующих стихов псалма Давида, Преподобный песнописец произносит: В юг сеющии слезами Божественными, жнут класы радостию присноживотия (1-й антифон 3-го гласа). Всякая скорбь, если она с Божественными слезами, приносит колос – и не один – вечной радости. В последних словах легко услышать отголоски излюбленной темы Дамаскина, которую он вдохновенно изложил в своем пасхальном каноне, которой касался он и в наиболее прославленных своих песнопениях на двунадесятые праздники.
В 1-м антифоне параллельного, 7-го гласа выраженная выше мысль о скорби и радости звучит следующим образом: В юг сеяй скорби постныя со слезами, сей радостныя пожнет рукояти присноживопитания. Здесь при отличном от 3-го гласа напеве по-другому звучит и основная мысль песнопения; здесь сеющий скорби постныя со слезами уже не класы (колосья) радости пожинает, а целые снопы – рукояти присноживопитания. Одна сладость выраженного здесь образа может глубоко поддержать скорбящую, унывающую душу, а сущность выраженного еще больше ее утешает; в христианстве так близки между собою горе