– По каким мотивам уничтожали граждан еврейской национальности?
– По пропаганде, евреи должны были расстреливаться, потому что не могли продуктивно работать и жили как паразит в теле германского народа.
Отвечая на вопрос прокурора, Еккельн вторил Гиммлеру, приравнявшему евреев к “паразитам, подлежащим уничтожению”. Но, как заметил Станислав Лем в своей “Провокации”, “Гиммлер лгал, паразитов не подвергают мукам намеренно… Население гетто вымерло бы самое позднее лет через 40, если учесть, как стремительно оно сокращалось от голода, болезней и непосильного принудительного труда. Следовательно, выбор кровавой развязки не был продиктован ничем, кроме как желанием убивать”.
– Вы, конечно, разделяли точку зрения относительно евреев?
– Я эту точку зрения разделял, как большинство немцев.
Пусть так, недаром Ханна Арендт в опубликованной в 1944 году статье “Организованная вина” назвала немцев “народом, в котором так эффективно стерта черта, отделяющая преступников от нормальных людей”. И все же Еккельн лукавил. Он не просто разделял эту людоедскую точку зрения.
Защита (адвокат Миловидов). Вопрос свидетелю Фрицу Блашеку, бывшему руководителю строительной группы войск СС и полиции (одному из подчиненных Еккельна):
– Когда Еккельн рассказывал о планах уничтожения евреев, как считает свидетель, было ли это личным планом Еккельна или программой той партии, членом которой состоял подсудимый?
– Личного мнения мы почти не имели. Еккельн был, однако, одним из тех, которые делали мнение. Среди этих делающих мнение было трудно иметь собственное мнение. Это касается не только меня, а в основном всего германского народа.
– Больше у меня вопросов нет.
Я держал их в руках, правда, не все 20, а только три тома с грифом “Секретно”, с которыми мне любезно предоставили возможность ознакомиться в Центральном архиве ФСБ. Но, по счастью, копии остальных томов материалов дела, пусть и с отдельными изъятиями, оказались в библиотеке вашингтонского Мемориального музея Холокоста, причем в свободном, заметьте, доступе. Правда, там недоставало протокола судебного заседания, без которого вообще невозможно судить о процессе, – его мне разрешили изучить в Москве. Так что все-таки прав был Карл Радек, заметивший однажды: “Вершина знаний о человеке – архивы НКВД”.
В музее Яд Вашем в Иерусалиме нашлись копии 140 оригинальных документов из личного дела Еккельна, хранившегося в Главном управлении кадров СС в Берлине. Среди них – четыре анкеты (заполненные в 1935, 1936, 1937, 1939 годах), представления о награждении, выписки из приказов, телеграммы, поздравления Еккельна, адресованные его начальникам и товарищам по нацистской партии и СС, газетные публикации, где упоминается его фамилия.
Судя по всему, Еккельн стремился подчистить свое личное дело, заботясь о том, чтобы в нем были только те документы, которые показывали его с лучшей стороны. Во всяком случае, там