Петр застигнутый матерью прямо на девке, не вскочил немедленно, а закончил дело и только тогда, не стесняясь матери, надел портки и указав Насте уйти прочь, укорил мать за слежку.
– Зачем вы, маменька, следите за мной и мешаете моим делам? – спросил Петр у матери и, не дождавшись ответа, продолжил, – я царь и могу делать что хочу, не спрашиваясь у матери. Я же не виню вас, маменька, что вы запираетесь с боярином Голицыным Борисом и занимаетесь блудом, как я здесь с девкой Настей.
Я уже достаточно взрослый, чтобы владеть женщиной – вот я и владею девкой без вашего, маменька, благословения. И не сметь трогать эту девку, пока она мне не надоест – пригрозил Петр. – Лучше будет, если вы, маменька, сами будете подбирать мне девок для утехи – мне царю недосуг искать их самому, мои потешные войска требуют заботы, а после маневров девка будет в самый раз для забавы.
Жду маменька девку от вас через неделю, а пока буду заниматься этой Настей, но уже не здесь за клетью на траве, а у себя в опочивальне, как и вы, маменька с боярином в своей опочивальне.
Сказав это, Петр ушел к своим потешным войскам, оставив мать в удивлении, что ее сын Петруша уже в тринадцать лет озаботился женским телом. – Да, видать сынок мой в меня пошел по блудному делу. И то сказать, я– то с царем Алексеем радости женской не познала ввиду его немощности, так что потом, после смерти царя пришлось наверстывать упущенное: не зря ведь говорят, что бабий век это сорок лет, а мне уже тридцать три годочка минуло – вздохнула царица Наталья и пошла советоваться с тетками-наушницами какую девку из прислуги пристроить для царской утехи.
Дело это вовсе не простое: горничные блюдут себя в надежде подыскать мужа среди обслуги и не прослыть блудницей, которыми даже холопы брезгуют, а тех блудниц, которые в Москве занимаются блудным грехом за деньги и вовсе секут кнутом на площади за непотребство – таков был указ еще царя Алексея.
В тот же день, к вечеру, царь Петр приказал привести девку Настю к нему в опочивальню, где мучил ее своими домогательствами всю ночь.
Так продолжалось несколько дней, пока мать-царица не привела к юному царю новую девку, что подобрали среди горничных, заплатив ей три рубля и пообещав отпустить потом в деревню. Там у нее проживал по соседству жених, с которым она вступила в греховную связь, не дожидаясь осенней свадьбы, не случившейся из-за отправки этой холопки в услужение царскому двору. Теперь, ублажив царя, ей обещалось возвращение домой и с немалыми деньгами, ради которых ее суженый все ей простит – даже того, чего не было.
Девка эта оказалась весьма проворной в царской опочивальне и под царем, чем ему угодила так, что он отпустил Настю прочь и больше ей не занимался, будто ее никогда и не было.
Новая девка, по имени Дарья, не сторонясь Петра из-за его несуразности и резкого