– Ну что-что-что ты говорил, и когда?! Ничего не помню…
– Вот-вот, спишь спокойно… Ничего не помнишь… В этом-то и вся твоя червоточина, сынок: спать спокойно после того как против совести сходил…
– Ну и когда же это я, скажи мне, пожалуйста, против совести ходил? А?
– Ты даже не помнишь, когда кривил душой…
Игорь уверенно вскричал:
– Не помню, потому что не кривил!
– Ну что ж, тогда я напомню тебе всего два эпизода, самых существенных. О мелких уж говорить не стану…
Игорь сел, опёрся локтями о стол, нетерпеливо стал теребить скатерть:
– Ну-ну-ну, давай, давай, придумывай мои прегрешения!
– Придумывать, к сожалению, не приходится… Дорого бы я дал, чтоб это оказалось придумками…
Игорь в раздражении хлопнул ладошкой о стол:
– Отец, хватит философствовать, давай прямо к делу!
– Что ж, к делу, так к делу. Десять лет назад, сынок, ты на своей машине сбил двенадцатилетнего мальчика, сбил и, вместо того чтобы оказать ему помощь и отвезти в больницу, скрылся с места происшествия…
Игорь возмущённо закричал:
– Так я же тут же тебе всё и рассказал! Я же не скрывал ничего!
Пётр Иванович вздохнул:
– Не скрывал… от меня… а ребёнка бросил одного на обочине дороги…
– Но я передавал потом ему в больницу яблоки, мандарины!..
– Через своих друзей… – перебил сына Пётр Иванович, – сам же так и не пришёл к нему ни разу…
– Так он же быстро поправился! К счастью, у него только нога и рука были сломаны. Всё зажило… кости срослись правильно, я проверял…
– Через друзей проверял… – Пётр Иванович тоже опёрся локтями о стол, опустил голову, как будто стыдясь взглянуть сыну в глаза, – как вор… из-за угла… Вот первый маленький червячок тогда и завёлся в твоей душе…
Игорь опять в раздражении вскочил и стал быстро ходить по комнате:
– Ну хорошо, если я был не прав, почему же ты тогда не пошёл в прокуратуру, не доложил, что это я сбил пацана?!
– Отцы сыновей не сдают. Это сыновья могут отцов… Как Павлик Морозов…
Игорь остановился около отца:
– Но ты же тогда даже совет не дал мне идти в прокуратуру!
– Не дал. А к мальчику очень просил сходить. А там уж, как он бы решил, так и было бы: прощение тебе или суд…
Игорь сел, охватил голову руками:
– Ну хорошо, струсил я тогда… Но меня ведь могли бы выгнать из спецназа! Как ты это не можешь понять? А спецназ для меня – это вся моя жизнь!
В глазах Пётра Ивановича скользнуло раздражение:
– Тебе спецназ нужен, а ты – спецназу?.. Трусы спецназу нужны?..
– Ну ты совсем уже, отец! – всплеснул руками Игорь. – Как будто я и на самом деле трус!
– Конечно, трус, сынок… – спокойно ответил Пётр Иванович. – Да-да, трус, можешь не сомневаться, я в людях и в жизни разбираюсь…
Игорь замотал головой, сжимая её как во время сильной боли ладонями:
– Не знаю, не знаю… Из-за одного-единственного, прямо скажем, мелкого прегрешения