До города добрался на последней электричке. Любу нашел в темной спальне хмурую и замкнутую. Она лежала в верхней одежде с распухшим от слез лицом и вызвала в нем прилив жалости и нежности. Валентин осторожно присел на край постели.
– Люба, родная, прости меня, больше не повторится. Давай помиримся, – тронул он ее за плечо. Она отстранилась, словно от прокаженного.
– Ты растоптал нежные цветы нашей любви,– промолвила она с печалью.– Еще наш медовый месяц не закончился, а ты с другой устроил пир. Стахановец, многостаночник.
– Хватит об этом,– попросил он.– И так чувствую себя грешником. Думал, приласкаю, утешу девочку, твою дочку, она ведь так одинока. Я занял в твоем сердце ее законное место. Она это поняла, потому и затаила на всех обиду. Да, что мне тебе объяснять, ты умная женщина и сама все видела. Так вот получилось, бес попутал. Но ведь это твоя дочь, а не чужая посторонняя женщина. Поэтому то, что произошло, нельзя назвать изменой. Увлекся, вообразил, что это ты рядышком, ведь вы так похожи…
– Это ты Надьке байки рассказывай, когда в следующий раз сольетесь в экстазе, – прервала она его покаянную речь. – Удобная у тебя логика, значит можно спать с женой и ее дочерью, как в гареме?
– Следующего раза не будет. Я все осознал и сделал выводы,– заверил Тернистых и подумал с недоверием: « А может, она сознательно подложила под меня свою дочь, чтобы проверить на верность? Заранее с ней сговорилась и спровоцировала скандал?»
– Хотелось бы верить, но секс для мужчины – это сладкая отрава,– вздохнула она и положила теплую ладонь на его колено.– Наверное, весь пыл, весь порох на Надьку – пиявку израсходовал?
– В моем арсенале еще не иссякли запасы энергии и азарта,– улыбнулся он, поняв, что Люба простила. Отходчивое женское сердце.
– К Надьке больше не смей прикасаться, а то сообщу ее настоящему отцу Роману, бывшему уголовнику, и он тебе ребра пересчитает и превратит в пиццу,– погрозила она.– Моли бога, чтобы у нее после твоей трогательной заботы ничего не зацепилось. На аборт пошлю.
– Так ты за уголовником была замужем? Почему скрыла? – опешил он.
– Ты меня не спрашивал, налетел, как ураган со своей страстью. Роман потом стал уголовником, а до женитьбы был тихим ягненком. Вскоре проявилось тяжелое наследство, родительские гены, – сообщила она. – Связался с бандитами, «крышуют» палатки и комки на рынке.
– Ради бога, ничего ему не сообщай, сами по-семейному разберемся, – встревожился майор и сознался в грехе. – После секса с Надей последствий не будет Я – не глупый баран, действовал осторожно с презервативами.
– Ладно, ударник интимного труда, на первый раз прощаю,– пожурила его жена.– Погляжу, выдержишь ли ты вторую смену?
– Не ударю в грязь лицом, – охотно пообещал он, ощутив теплоту в ее голосе.
– Надька пусть с неделю посидит на даче под домашним арестом, – сурово изрекла Люба. – Это ты привез водку, коньяк и вино на дачу?
– Нет, Надежда