Внезапно Волчица заметила странную вещь – на правом предплечье у Охотника, как у них принято, литой золотой браслет, а на левом – серебряный, тонкий, с одним-единственным невзрачным камешком.
– Что, Охотник, на золото не заработал – серебришком перебиваешься? – поддразнила она.
Керумик не смутился. Правой рукой легко отогнул концы браслета, снял его.
– Это, светлая госпожа, не украшение, а товар. Вот здесь, в середине… думаешь, это камень? Изволь-ка пальчиком потрогать…
Арлина отдернула руку, почувствовав под пальцем что-то тугое, плотное.
– Вот то-то и оно, госпожа. Мне объясняли, да я не понял: мол, оно и живое – и неживое. Эту штуку добыли еще в Огненные Времена, она много хозяев сменила.
– А в чем ее сила?
– Будущее предсказывает. Только не по желанию владельца, а…
– Ясно! – возликовала Волчица. – Когда сама захочет, как та коряга!
– Верно, – кивнул Керумик с неожиданной серьезностью. – Зато предсказания всегда сбываются. Будущее она провидит близкое, на годы вперед не замахивается, но уж что покажет – тут ничего не изменишь, как ни бейся. Я знаю, я пробовал изменить.
– А тебе этот браслетик часто судьбу пророчил?
– Всего один раз.
– И… о чем же?
– Не хочу рассказывать… это насчет одной женщины. Я пробовал изменить будущее, да не вышло. Продал бы я браслет, да за мелочь отдавать обидно. А за хорошие деньги… ну, не верят мне люди почему-то, не верят! Я браслет два года ношу, а он мне лишь раз напророчил. Как же я покупателям с ходу объясню, какое сокровище идет к ним в руки?
– Ну-ка, покажи браслетик. А ничего… простенький, но изящный. Примерить можно?
– Конечно, госпожа.
Гибкие серебряные концы браслета спиралью обвили тонкую загорелую ручку. Волчица повертела украшение и равнодушно поинтересовалась:
– Ну и сколько эта безделушка стоит?
– Десять золотых, – твердо сказал Керумик.
– Что-о?! – возмутилась госпожа и начала снимать браслет. И тут накатила дурнота, перед глазами все почернело, мир вокруг исчез…
Бешено бьется сердце, болят грудь и горло, как после отчаянного, нерасчетливого бега. Сзади за локти крепко держат чьи-то грубые лапищи. Арлина бьется в этих лапах, как плотвичка в сети, но не может даже увидеть, кто в нее так вцепился.
Увидеть удается лишь то, что прямо перед ней: просторный темный зал… наверное, трапезная: длинный стол и скамьи отодвинуты к стене… кажется, сверху, как знамена, свисают пыльные полотнища паутины, но все спрятано в глухом недобром полумраке. Лишь посреди зала пылают два факела в высоких железных подставках. В их злобном