В центре России люди не понимали, что скоро война, а чем ближе к Чечне, в Ставрополье – было много случаев, когда жители на остановках подбегали к нам с узелками, пакетами с едой, с арбузами. Мужики нам кричали: «Сделайте их, ребята!». В Моздоке, когда разгрузились ночью, закурили, вдруг старшина подбегает: «Вы что? Здесь только вчера их снайпера работали!»…
«Цветы на броню…»
Андрей Бирюков, начальник штаба батальона, майор:
– Когда ехали колонной через Моздок, на тротуаре стояли люди, приветливо махали нам руками. Помню 17-летнюю девчонку, бросила нам на БМП цветы, засмущалась и убежала. Наверное, люди понимали, что мы едем в Чечню не дрова колоть.
«Бойцы вообще ничего не знали…»
Александр Соловьёв, командир разведывательного десантного взвода, старший лейтенант:
– Я батальон нагнал в Моздоке, они уже выгрузились. А ехал с тыловиками. Они не понимали – куда, зачем едут, они и меня не понимали. Знали, что я с десантной роты, говорили мне: «Куда ты едешь? Нам-то ладно: водку пьём и всегда при тушёнке». Относились ко мне как к нездоровому человеку. У ОБМО (отдельный батальон материального обеспечения – авт.) уже в дороге были потери. Один офицер перепил и застрелился, другой, боец, полез за тушёнкой, его током убило.
Ехали через Ставропольский край – нас встречали тётки с пакетами, котомочками, и как начали швырять в нас! Сначала думал – гранаты полетят. О, водка, самогонка! Картошка, помидоры… Бежали бабуськи, кидали узелки с яйцами, бутылки с молоком. Я смотрел на это, и у меня текли слезы. Эти люди – они знали, что у них под боком творится, их детей воровали и им же продавали. А мы ехали и сначала ничего об этом не знали!
Я даже не представлял, каких размеров Чечня. Спрашивал у друзей: «Какая она – Чечня? А карта есть?» – «Нет, где её взять?». Карт не было вообще, ни туристических, ни военных, вообще никаких. Я ехал – не видел ни разу на карте Чечни. Я это разумом не понимал, как можно так воевать, а душой принимал, потому что мой дед также воевал. Штык и винтовка – и всё. Что сказали то и делай. – «Уря-уря!». В принципе все войны одинаковы – так же стреляют, так же голодают, те же пленные, те же военные ошибки. Есть враг, полувраг и друг.
Цели операции не понимал. Но знал, что началась серьёзная война. Слышал о первой кампании, что это была бойня, продажность, братоубийство, полк шёл на полк, были чудовищные ошибки, политические разборки, в которых страдают прежде всего солдаты. Бойцы вообще ничего не знали. Война и война… Родина в опасности, и если не мы, то кто? Знали, что там несколько хорошо вооружённых банд, и всё – больше вообще никакой политработы. А чего хотел чеченский народ? Моральной и психологической подготовки к операции – вообще никакой не было. Я ехал и знал, что страну спасать нечего, страна не погибнет. А вот