Графин опустел уже наполовину. Закуска остыла, я ставлю кугялис на плиту, чтобы разогреть. Жрать во втором часу ночи – занятие, конечно, сомнительной пользы для организма, но жить вообще, знаете ли, вредно, так что…
– Так что давай еще по половиночке, Макс!
Борода опять мотается из стороны в сторону, хрустят огурцы, и Тарасов продолжает.
– Потом, когда уже все отсняли, я у отца Дэна спрашиваю, мол, простите, может Вы не в курсе, но вдруг знаете – где у вас тут заведения есть нормальные, чтобы и поесть, и попить прилично? А он в ответ: «Да не парься, у меня брат на трассе, на выезде из города, толковый кабак для байкеров держит, я там тоже у него пару раз в неделю тусуюсь, так что угощение для тебя бесплатно». Я на него вылупился, а он так мечтательно глаза закатил и продолжает: «Эх, в молодости, помню, тоже нехило борогозили, и на байках, и по-всякому… Ну а сейчас не то уже, конечно».
– Ну, и чего?
– Чего! Приехали мы в этот кабак, а там реально байкеры, бородатые, в коже, только они модернизированные все, типа православные. Флаги с крестами, кресты на косухах, а у одного на спине вообще череп с костями и написано: «Православие или смерть». Пиздец, короче. Костя с Антоном, оператор и звукач, туда идти вообще наотрез отказались, говорят, мы лучше беляшей на трассе пожрем, ну а мне пришлось, без вариантов было. Отец Дэн довольный, обнимается со всеми, целуется, я тоже вежливо бородой трясу. Выпил пива быстро, чет сожрал – и свалил поскорее.
Тарасов шумно вздыхает и горестно качает головой с невеселой усмешкой:
– Отец Дэн, бля…
За окном – город. Серый, грязный, невзрачный от завалившего все улицы и дворы снега. Сугробы зассаны многочисленными таксами и чихуа-хуа, у метро торгуют горячими чебуреками и уцененными журналами. День и ночь напролет по дорогам мчатся или безнадежно стоят в пробках разномастные машины. Куда, зачем? Электрички вываливают на станциях толпы подмосковных пассажиров, сияют рубиновые звезды Кремля, и на маленьких кухнях спорят о политике, пьют и о чем-то мечтают. О чем мечтаю я? Мечтаю ли я?
За окном – город. Город, в котором я вырос, город моего детства. Кучи тополиного пуха во дворе, скрипучие качели и «паутинка», вечно ремонтирующие свои раздолбанные «Жигули» соседские мужики, потерянная в школе сменка, свист стрижей летним вечером и развесистая береза напротив окна… Где этот город? Теперь вокруг меня боль, горе, безразличие, тупость и уныние, граничащее с помешательством. Кто сможет хоть что-то изменить? Где найти такого гения? Кто им станет? Тарасов? Надька из ОВД? Сан Саныч? А может, отец Дэн?
В окне –