И, как ветер, свистели в рожок,
И, как травы, бренчали на гуслях.
Упаду пред Отчизною ниц,
Расцелую листву росяную
И вечерней звездой утону я
В шелестенье небесных страниц.
Не скорбите, живые, о мёртвых…
Не скорбите, живые, о мёртвых,
Омывая слезами слова:
Те, кого вы рыдая зовёте,
Точно также горюют по вам.
Только их не разлука печалит,
Ибо видят и чувствуют вас, —
Ведь от боли душевной устали,
Ибо всюду – духовную грязь.
И в моменты отчаянной битвы
Меж событий, людей и времён,
Не услышите вы те молитвы,
Что повсюду звучат в унисон.
Это плачет по вам панихида
И по вам зажигает свечу,
И, унылая, в чёрной накидке,
Припадает кому-то к плечу.
Не жалейте о старых надеждах,
Не лелейте отжитых секунд.
Никогда умудренные вежды
По сгоревшим следам не идут.
Я не плачу о тех, с кем простилась:
Новой жизни – и облик иной.
Друг о друге вы скорбью взмолились
В лабиринте пространственных снов.
В каждом мире под рёв похоронный,
Под мучительный вопль сердец,
Родовые вздымаются сонмы
Звонким эхом до самых небес.
И во мраке почудится душам
Свет таинственный из-за двери.
И раздастся тревожней и суше
Женский стон… и младенческий крик.
Я больше не гонюсь…
Я больше не гонюсь за красотою лиц,
За нежностью объятий, ласкою словес.
И предо мной отныне меркнет блеск
Атласных тканей, глянцевых страниц.
И удивительно мне наблюдать теперь
За бестолковой суматохой улиц,
Что люди с головою окунулись
В иллюзии фальшивых вер.
В иных цветах я мир их созерцаю
И нелюдским я предаюсь речам.
Иной простор открыт моим очам,
Другие звёзды надо мной мерцают.
И, позабыв огонь земных страстей,
Я обрету святое вдохновенье.
Покинув плоть, я поднимусь с коленей
Благословить зажжённый солнцем день.
А на Земле мне, видно, и осталось
Шептаться шелестом страниц,
Бросая свет на тучи лиц…
Но так огромна эта малость!
Замес по-калининградски
Под потолком вскипает запах мести.
Глаза звериной яростью горят, —
Руками разминая в цехе тесто,
Политику смакуют пекаря
И обсуждают языком сатиры
То цены, то налоги, то жильё,
И то, что всё равно все страны мира
Раскупит иудейское жульё.
Ох, не травите, не травите душу!
Сквозь ломку чувств уж представляю я,
Как запрягли Рокфеллерову* тушу,
Чтоб