Его мысли настолько были заняты очаровавшим его небесным созданием, что лейтенант словно под анестезией воспринял сообщение потерявшего терпение командира о своём отчислении из пилотажной группы. Случись эта выволочка всего пятнадцать минут назад, и Нефёдов морщился бы от обидных слов разгневанного комэска, словно от пощёчин, понуро молчал, стоя перед ним навытяжку, как провинившийся школяр. Но сейчас у парня настроение было другое. Он мог думать только об удивительной девушке.
Страх больше никогда не увидеть обладательницу насмешливых глаз цвета солнечного неба, волнующих загорелых коленок и звонкого задорного голоса заставил его действовать в несвойственной для себя агрессивной авантюрной манере. На какое‑то время Игорь превратился в «настоящего» Нефёдова.
– Знаю, что виноват, – твёрдо взглянув на командира, резанул молодой человек, – но ведь в нашем деле не ошибается только тот, кто не летает. А списать с лётной работы – проще простого. Нет человека, нет проблемы!
Нахальный огонёк, зажёгшийся в глазах мальчишки, удивил сорокалетнего мастера. Он уже привык к робости и хронической неуверенности в себе молодого офицера, презрительно записав его в размазни. Впервые почувствовав в парне характер, командир эскадрильи задумался. С одной стороны ему надоело нянчиться с сопляком, из‑за которого рушилась прекрасно отлаженная работы всей их команды. Вот и сегодня из‑за допущенной лейтенантом ошибки вместо благодарности от Главкома заслуженный офицер получил обидное замечание о ненадлежащей подготовке его людей. Фактически это было обвинение в неполном служебном соответствии. Конечно майору Быкову было не привыкать к подобным начальственным «фи». Но если бы ему досталось действительно за дело, мастер воспринял бы критику спокойно. А то ведь из‑за какого‑то сопляка на всей эскадрилье теперь пятно!
Но с другой стороны комэск знал, что в училище отдельные инструктора разглядели у этого Нефёдова большой потенциал, о котором, правда, командиру до сих пор приходилось только слышать. После некоторого размышления майор всё же решил пока не подавать рапорт на имя командира полка о списании лейтенанта с лётной работы, а перевести его в резерв. Это означало, что Нефёдов формально оставался членом пилотажной группы: должен был являться на утренние построения, посещать все предполётные инструктажи. Вот только летать он теперь будет не так много, как прежде. И в ответственных показах тоже участвовать не сможет.
По инструкции полагалось периодически вывозить запасных лётчиков в зону на двухместной учебно‑тренировочной машине, чтобы они совсем не потеряли квалификацию. Для любого уважающего себя профессионала нет страшнее участи, чем сделаться постоянным «пассажиром» передней кабины «спарки». Отныне молодого лётчика, чья карьера до сих пор складывалась удивительно успешно, ожидала унизительная участь вечно запасного игрока, остающегося