Ухо Игоря снова уловило пока едва различимое где‑то вдали, но очень характерное хлопанье вертолётных лопастей. Теперь лейтенант не сомневался, что слышит звук приближающегося воздушного аппарата. В то, что это свои, он уже не верил, и оказался прав…
Прошло минут сорок и шелест крадущихся шагов за спиной заставил Нефёдова резко обернуться и без колебаний нажать на спусковой крючок. Вряд ли он в кого‑то попал: левой рукой держать пистолет было непривычно. К тому же те, в кого лётчик стрелял, обладали молниеносной реакцией гангстеров и профессиональных наёмников. Застать их врасплох оказалось невозможно.
Посылая пулю за пулей в мелькающие между деревьев человеческие силуэты, лётчик не получал ответа. Стало понятно, что его собираются брать живым. «Напрасно надеетесь» – зло усмехнулся Игорь и перевёл пистолет в режим автоматической стрельбы. Теперь он палил по приближающимся фигурам в камуфляже очередями. Игорь не знал, попали ли он в кого‑нибудь, но патроны в обойме скоро закончились. В особом кармашке аварийного жилета имелись запасные, но из‑за того, что покалеченная правая кисть совсем опухла и почти не слушалась, ему пришлось опуститься на колени и на минуту выпустить оружие из руки. Требовалось быстро достать запасную обойму здоровой рукой, после чего вставить её в рукоять зажатого между коленями пистолета.
Лишь ожидающие за ближайшими деревьями удобного момента для последнего броска спецназовцы бросились на русского. Первым подбежавший к Нефёдову чернокожий здоровяк ударом солдатского ботинка выбил из его руки пистолет, следующим ударом в грудь опрокинул лейтенанта на землю, и прыгнул на него. Игоря обдало просто убийственным запахом давно немытого тела, смешанного с винным перегаром и ещё чем‑то терпким. На Игоря обрушился град тяжелых кулачных ударов, от которых он быстро оказался в нокдауне. Ему начали вязать руки.
Командиру охотников, огромному негру приходилось увесистыми зуботычинами и пинками постоянно охолаживать своих людей, чтобы ему снова вместо живого пленника не досталась в качестве трофея только его голова.
Взявший лётчика солдат чувствовал себя именинником. Скаля крепкие белые губы, он танцевал в предвкушении заслуженной награды, хлопая себе в такт светлыми ладонями, ведь тому, кто возьмёт лётчика в плен