А деньги между тем заканчивались. Первое время многие ходили по домам в поисках подработки, нет-нет, до попрошайничества ещё не дошло, не просили даже в долг: честно предлагали взяться за любое мелкое дело – выкосить газоны, починить протекавший водопровод, короче, помочь по хозяйству или посидеть с ребёнком, с этим приходили женщины, бравшиеся заодно вымыть полы, окна, постирать, на худой конец, убрать квартиру и т. д. и т. п. Пользуясь дешевизной, их услуги вначале принимали с радостью, но вскоре от них стали вежливо отказываться – платить было уже нечем. Златорайцы стали отчаянно экономными, чем раньше не отличались: лишний раз не говорили по телефону – а зачем много болтать? – и какая тут скаредность или крохоборство, если предпочесть пару автобусных остановок пройти пешком – свежий воздух и прогулка никогда не помешают. Многие пересели на велосипеды. Разве это плохо? Главное, не унывать и во всём видеть хорошее. Особенно когда другого не остаётся. Со счетов были сняты накопления, но их хватило ненадолго. Златорайцы сократили траты до минимума, но сбережения катастрофически таяли. Движение по вкладам остановилось, и банки один за другим стали закрываться. Рано или поздно город был обречён стать банкротом. И тогда будет стёрт с экономической карты. Кто в этом виноват? Никто. На рынке свои законы: кто больше не покупает, того уже нет. А если жизнь ещё теплится в нём, то лучшее, что он может сделать, это быстрее умереть. Да, чтобы жить, надо покупать. Жизнь, по сути, состоит из беспрерывной череды покупок. Но чтобы покупать, нужно что-то продавать. А продавать златорайцам оставалось только себя. Но и они были никому не нужны.
Гуляка-день клонился к закату.
Они сиротливо глядели по сторонам.
Они курили.
На последние деньги заказывали пиво.
В кафе работал