– И что я должен вот так, ни за что страдать?
– А за что бы вы хотели пострадать? – берясь за шприц, улыбается она. – Ведь вы же ничего не можете.
– С чего вы взяли?
– Из вашей истории. Я подумала вначале, что вы и правда маньяк.
– Какой истории? – напрягаюсь я.
– Вашей.
Я не знаю, что она имеет в виду.
– А маньяк это, как будто, плохо…, – бормочу я.
– С какой стороны посмотреть, – хихикает медсестра.
Я пытаюсь прикрыть глаза, но волшебная ложбинка продолжает торчать передо мной, и я открываю их снова.
– Можно потрогать? – неожиданно для себя шепчу я.
Она, взглянув мне в лицо замирает, в ее глазах появляется что-то теплое, потом вдруг, отставив подносик, расстегивает еще одну пуговицу и подается ближе.
Пальцы у меня дрожат, но я чувствую теплую, нежную кожу. Я пытаюсь обхватить холмик всеми пальцами, прикоснуться губами, но какой-то шорох все портит – сестра выпрямляется, оглядывается и грозит мне пальцем.
–А вдруг в истории какая-то ошибка…
Потом она заставляет меня лечь на живот и сама оттягивает резинку моих пижамных штанов. Я зажмуриваюсь в ожидании тех же ощущений, какие испытал на сдаче анализов, но боль совсем другая и в другом месте. Я чувствую, как пальцы сестры поглаживают мою ягодицу, затем осторожно и неспешно натягивают штаны на прежнее место. Поднявшись и собирая свои склянки, сестра неизвестно к чему роняет:
– Я ведь не замужем.
Уже в проходе она оборачивается.
– А сердечек на карманы нам нашила внучка старшей. Она ходит в кружок рукоделия. Вот и развлекалась. Чем бы дитя ни тешилось…
Я уже вообще ничего не понимаю, порываюсь что-то прояснить, но чувствую, как тяжелеют мои веки, и отнимается язык.… Наверное, к лучшему.
Следующим утром на обходе свита сопровождающих врача многочисленнее, чем в предыдущие дни. Кроме постоянных членов команды здесь невропатолог и какая-то молодая женщина с улыбчивым лицом и бархатным взглядом. В нем проскальзывает что-то вызывающее у меня настороженность. Фигура девушки, перехвачена по талии короткого халатика. У нее не очень высокая грудь, изящная шея… Явно не из нашего отделения. Она и невропатолог держатся немного особняком. Девушка слушает, а невропатолог что-то рассказывает ей и оба почему-то поглядывают в мою сторону. Конечно же, он рассказывает обо мне и, наверное, какую-нибудь гадость. Я начинаю нервничать и уже готов прервать вруна, как женщина вдруг начинает улыбаться. У нее улыбка удава присмотревшего кролика и теперь я точно знаю, что пришла она по мою душу. И так же как того обреченного меня пробирает дрожь нестерпимого желания быть проглоченным. Я уже готов упасть на четвереньки и ползти к ней, но неожиданно она отворачивается и удаляется вслед за компанией. Я еще некоторое время ревностно наблюдаю, как она останавливается, то у одной, то у другой кровати. Невропатолог продолжает свое словоблудие, из которого не понять