Как осел, идущий за морковкой, Катерин не могла противиться искушению продемонстрировать милосердие.
– Я уверена, никто больше меня не хочет вести себя по-христиански, – важно заявила она, придя в себя от изумления, но, вспомнив о своей зависти, добавила: – Я не удивляюсь, что вам не хватало общества людей вашего возраста, но нужно было думать об этом перед тем, как выходить замуж за папу.
– Да, знаю, – серьезно согласилась я, спрашивая себя, насколько хватит моего терпения, несмотря на все благие намерения. – Знаю. Но как я завидую вам, Катерин! Хотя вы и отсутствовали два года, но наверняка знаете множество девиц в Лондоне вашего возраста!
– Разумеется, у меня без числа знакомых такого рода, – подтвердила Катерин все тем же тоном, – но я, конечно, сейчас совсем не в том настроении, чтобы наносить визиты.
– Да и мое положение мне тоже не позволяет. Но возможно, позднее, весной…
– Пожалуй, в июне я бы могла отправить знакомым одну-две визитки, – согласилась Катерин. – Вы могли бы сопровождать меня, если захотите.
– Ой, я бы очень хотела! – воодушевленно защебетала я. – Огромное спасибо, Катерин.
Таким было предисловие, а ко времени возвращения Эдварда из Кашельмары мы с Катерин находились во вполне цивилизованных отношениях. До закадычной дружбы нам было еще далеко, но мы вместе прогуливались по саду после завтрака, а вечером, когда обменивались мнениями о нашем любимом журнале мод, она даже, случалось, предлагала сыграть мне на рояле. Играла она превосходно. Что говорить, она была одной из тех девиц, которые, кажется, преуспевают во всем, чем занимаются. Мир называет это хорошим воспитанием, но меня такое воспитание просто бесило.
– Катерин изумительно вышивает, – сообщила я Эдварду. – Обязательно посмотри ее вышивку! А на рояле играет даже лучше Бланш, а ее рисунки… – Я хотела сказать, что ее рисунки такие же талантливые, как у Патрика.
– Я очень рад, что ты уделяешь столько внимания Катерин, – благодарно ответил Эдвард. – Я всегда опасался, что ты сочтешь ее скучной.
После короткой паузы я пробормотала:
– Катерин не скучная. Просто немного робкая.
– Робкая! Мне она казалась совершенно уравновешенной… но какая жалось, что она такая механическая и холодная! Элеонора всегда говорила, что Катерин – настоящая маленькая восковая кукла.
Последовала еще одна долгая пауза.
– Правда? – спросила я наконец. – Восковая кукла? Да, мне это говорит кое-что о Катерин, но гораздо больше говорит об Элеоноре.
Я медленно встала и подошла к окну гостиной с видом на площадь. Я теперь всегда двигалась медленно, потому что приобрела такие неловкие формы. Деревья за окном стояли голые, со свинцового неба падал снег.
– Родители нередко отпускают скоропалительные замечания, когда дети выводят их из себя, – легкомысленно