Дорожка к крыльцу не охранялась никем, кроме пяти здоровенных псов, свободно разгуливающих по саду. Красавцев этой породы вот так сразу поостереглась бы гладить даже Тиэль, обычно ладившая с любым животным. Бросаться на гостей они не стали. Молча повели чуткими носами, принюхиваясь к знакомому аромату Торка и новому запаху эльфийки. Признали неопасными и продолжили патрулирование.
Тролль стукнул в дверь, никаких условных дробей не выводя, просто бухнул по створке и обождал. Открыла ему пожилая женщина с замученно-усталым лицом и замазанным белилами синяком на скуле. Облегчение, почти радость от вида тролля были такими искренними, что тот насторожился:
– Что, Радиша?
– Лейдас Нарт с утра прогнал из комнаты лейдаса Ксара сиделку Дайшу и не велел никому заходить к отцу, – прижав руку ко рту, всхлипнула женщина.
– Я схожу к нему, не плачь, – поморщился тролль.
Торк провел Тиэль по скрипучей до невозможности, нарочно такое захочешь устроить – не получится, лестнице на второй этаж дома. Откуда-то слева доносились характерные звуки набирающего силу застолья. Пьяные выкрики, музыка, звон посуды, женский игривый визг, мужской хохот…
Туда полетел Адрис, а эльфийка с троллем прошли налево к самой последней двери, запертой снаружи на ключ. Он так и остался в скважине, как издевка над тем, кто подыхает внутри. Охраны не было. Тролль глухо рыкнул и отпер дверь, рывком распахнул ее, едва не снеся с петель. В нос ударил мерзкий запах нечистот. Понятное дело, коль забрали сиделку, Ксару не оставалось ничего иного, как ходить под себя и валяться в испражнениях.
Тиэль откинула капюшон, мешающий осмотру больного, и подошла поближе к широкому жесткому ложу. Там простерся жилистый, почти столь же худой, как сама эльфийка, нагой мужчина с седыми, короткими, слипшимися