– Дело в том, что испанская инфанта может покинуть отчее королевство только замужней. Таков закон. А мы уже прибыли.
Фуэнтерабиа, раскинувшаяся на склоне холма среди цветущих садов в окружении древних крепостных укреплений, была прелестным городком. Карета ехала по главной улице, застроенной с обеих сторон домиками с балконами и верандами, в густой толпе любопытных. На главной площади толпа разделилась: одни устремились в церковь Санта-Мария, другие – в старый дворец Карла V, где должна была разместиться невеста. Инкогнито принцессы было быстро разоблачено, и ей вместе со спутницами удалось благодаря этому занять удобные места в церкви. Богатый золотой алтарь показался недостаточно пышным, и придворный церемониймейстер и живописец Диего Веласкес оживил церковь коврами и большими картинами с изображениями святых. Запах ладана был в церкви так силен, что госпожа де Мотвиль несколько раз чихнула, вызвав укоризненные взгляды грандов. Сильви последние сильно удивили, так как при французском дворе она привыкла к пышным одеждам. Здесь же все были одеты в черное. Мужчины облачились в допотопные камзолы, некоторые вырядились в вышедшие невесть когда из моды складчатые воротники-ошейники, а дамы – в тяжелые платья с ниспадающими рукавами. Казалось, что их юбки натянуты на бочки, сплющенные спереди и сзади, – приспособления, призванные придать фигуре наибольшую бесформенность. Все щеголяли в безвкусных золотых украшениях с необработанными драгоценными камнями: недаром конквистадоры отправляли из Америки целые каравеллы, груженные золотом.
Три француженки вызывали у испанцев не меньше любопытства, однако они старались его скрывать, тем более что Мадемуазель и Сильви носили траур, камеристка королевы тоже отдала предпочтение черному.
Дон Луис де Харо, тот самый, что много месяцев вел трудные переговоры с Мазарини, стоял на хорах и изображал короля Франции. Наконец появилась сама инфанта, поддерживаемая за левую руку отцом. Все присутствующие вытянули шеи.
Рядом с королем Филиппом IV, одетым в серое, с серебристой отделкой, и украсившим свою шляпу огромным бриллиантом, прозванным «Зеркало Португалии», а впоследствии «Странник» – самым крупным из известных бриллиантов, Мария-Терезия выглядела на удивление тускло. На ней было простое платье из белого льна с плохо заметной вышивкой; великолепные светлые волосы, уложенные двумя валиками над ушами, были почти скрыты белым колпаком. Тем не менее сразу бросалось в глаза, до чего она хороша: прекрасный цвет лица, милый круглый ротик и чудесные голубые глаза, нежные и одновременно блестящие. Портили ее разве что маленький рост да плохие зубы.
– Как жаль, что она не вышла росточком! – проговорила госпожа де Мотвиль. – Но король все равно должен остаться доволен…
– Пускай встанет на высокие каблуки, – ответила ей Мадемуазель тоже почти шепотом. – К тому же он сам не великан. Ему ли артачиться?
Вскоре