Холокост. Новая история. Лоуренс Рис

жизненно важных поступков, продемонстрировавших его приверженность национал-социализму, но и принял участие в актах жестокого насилия, а также приобрел шестилетний опыт тюремного заключения. Другими словами, в Дахау Хесс оказался на своем месте. Работы для таких, как он, там было много, но к ней предстояло привыкнуть. Вот как впоследствии Хесс описывал наказание двух узников, обвиненных в краже сигарет. Обоим полагалось по 25 ударов плетью. «Их доставили в специальный дисциплинарный блок, где сначала на полу… растянули первого заключенного, щуплого закоренелого симулянта. Двое солдат держали его руки и голову, а двое сотрудников блока исполняли наказание, поочередно нанося удары. Этот заключенный не проронил ни звука. Другой узник, профессиональный политик довольно крепкого телосложения, повел себя совершенно иначе. Он начал кричать при первом ударе и пытался вырваться. Орал до самого конца, хотя комендант требовал, чтобы он заткнулся. Я стоял в первом ряду и был вынужден следить за всей процедурой. Я сказал “вынужден”, потому что, если бы стоял сзади, мог бы не смотреть. Когда тот человек стал кричать, меня одновременно бросило и в жар, и в холод. На самом деле от всей процедуры, даже избиения первого заключенного, меня трясло. Позже, в начале войны, я сам проводил первую казнь, но она не произвела на меня и доли того впечатления, которое я испытал, будучи впервые свидетелем телесного наказания»⁶⁷.

      В то время как Эйке в Дахау стремился сплотить вверенные ему отряды СС, чтобы они стали профессионалами с каменными сердцами, на севере Германии развивалась параллельная структура концентрационных лагерей. Этой системой занимался Герман Геринг как министр-президент Пруссии, или, точнее, пытался заниматься, поскольку испытывал трудности с подчинением себе штурмовиков и эсэсовцев. В Пруссии не было своего Эйке, который остановил бы стихийную жестокость охранников, перерастающую в анархию.

      Большие проблемы возникли в комплексе лагерей в Эмсланде, на северо-западе страны, где войска СС не желали сотрудничать с отрядами СА. В Папенбурге их конфликт стал открытым⁶⁸. Эсэсовцев обвиняли в том, что они вторглись в эти земли, как стая саранчи. «Они брали в долг у частных предпринимателей, ломали мебель в питейных заведениях, от них беременели девушки… Всюду, где бы они ни появлялись, их встречали враждебно. Население посылало жалобы в министерство с просьбами убрать из города части СС»⁶⁹. В самом лагере охранники спорили о степени «мер», которые следует применять к заключенным. «Узники должны были вскакивать с коек среди ночи, – писал один политический заключенный этого лагеря⁷⁰. – Им не давали возможности одеться. Они выстраивались в ряд голыми и подвергались безжалостным избиениям. Это было отвратительно – настолько отвратительно, что даже некоторым эсэсовцам казалось чрезмерным. Одна группа эсэсовцев, участвовавших в такой “карательной акции”, открыто выразила свое отношение к этому. Они направили на сослуживцев оружие со словами: “Ну, хватит! Прекратите,