События в Гунценхаузене – крайнее проявление антисемитизма, акций, которые проводились в первые два года пребывания Адольфа Гитлера на посту канцлера Германии. Ничего подобного в Баварии больше не происходило до Хрустальной ночи, или Ночи разбитых витрин, – серии скоординированных атак против евреев во всей Германии и части Австрии 9–10 ноября 1938 года, осуществленной отрядами СА и гражданскими лицами. Полиция тогда самоустранилась, а нападения привели к тому, что улицы были покрыты осколками стекла из окон принадлежавших евреям магазинов, зданий и синагог.
И все-таки спонтанные акции начала 1930-х годов имеют большое значение. Прежде всего, они показывают – у нацистов уже, что называется, чесались руки. При этом нет никаких свидетельств, что нападения на евреев планировались заранее. Бер в тот день в той пивной просто потерял самообладание, вот все и произошло… Но даже с учетом того, что его действия стали своего рода катализатором, погром был возможен только как результат подспудной напряженности. Многие жители Гунценхаузена поддержали штурмовиков потому, что их ненависть по отношению к евреям достигла градуса, когда от слов переходят к делу. То, что Бер в своем выступлении перед пивной заострил внимание на традиционном, христианском антисемитизме, по сути, новым не было. В этой части Франконии жили в основном протестанты, а за них уже многое сказал Мартин Лютер.
Этот инцидент продемонстрировал разногласия между местными партийными властями, которые полагали, что могут предпринимать против евреев любые действия, и центральным аппаратом НСДАП – из Берлина ясно дали понять, что еврейский вопрос будет решаться в столице, а не в провинции, но примечателен и тот факт, что тот же Бер почувствовал, наверное интуитивно, что Гитлер, скорее всего, согласился бы с тем, что плевок на немца в форме СА – это все равно, что плевок в него. И наконец, эта неприглядная история в Гунценхаузене показывает нам, до какой степени уже извратилось немецкое правосудие после прихода нацистов к власти. Даже при том, что в данном случае некоторые из штурмовиков предстали перед судом и были признаны виновными, юридическая система впоследствии словно забыла о жертвах преступления, освободив штурмовиков по апелляции. Вскоре такая схема стала общепринятой, поскольку нацистское государство отвергало принцип верховенства права.
В мае 1934 года, через два месяца после злополучного Вербного воскресенья, Der Stürmer Юлиуса Штрейхера вышел специальным выпуском. Назывался он «Еврейский убийственный заговор». Карикатура на первой полосе в гротескном