Некоторое время оба лежали молча. Тело эскортесс восстанавливалось, пока его хозяйка не приходила в сознание, и уже была почти цела, когда задышала и открыла глаза – вот уж кому никогда не требуется никакого лечения в принципе. Крылатый ещё долго сидел и исцелялся, привалившись к стене и подобрав ноги.
– Я понял две вещи, женщина. Первая – моя молитва в твоём случае особой силы не имеет. Второе – я зря тебе не рассказал о самом главном. Теперь я расскажу и посмотрю, как ты будешь вести себя дальше.
Моргана Аргиад всё ещё молчала, но теперь она открыла глаза.
– Вот уже три периода между Севером и Югом – перемирие, – сказал Брайан и замолчал, внимательно глядя на эскортесс. Она посмотрела на него без выражения, но постепенно начала хмуриться. Молчание длилось так долго, что Брайан почти полностью привёл себя в порядок. Остались только рваные дыры на монашеском облачении ордена, которое он носил в непраздничные дни и голубоватый блеск его перламутровой крови на всех поверхностях вокруг. Да, так. В целом всё в порядке, если не обращать внимания на тот маленький, поблескивающий серебром кусочек, похожий на часть одной из его внутренностей. Неужели… печень?
– Как будто от этого я меньше должна хотеть тебя убить, – сказала-таки она после длительного молчания.
Брайан серьёзно отнёсся к её ответу, но вдруг улыбнулся и как бы зааплодировал:
– Отлично! Отлично! Просто удивительно слаженная логическая цепочка!.. Ты делаешь успехи!..
Моргана захлопала глазами, помолчала и чуть улыбнувшись, ответила:
– На самом деле я очень умная. Однажды я перехитрю тебя.
– Честно говоря, я надеялся, что мы подружимся. И, кстати, я никогда не хитрил с тобой. Мой брат – наверняка. Но не я.
– Тогда отвечай: когда меня хотят казнить?
– Пока что казни не будет. Если твои товарищи, хозяева, родственники сделают что-то вразрез с протоколом ведения мира, то – да, тебя казнят, и я уже не стану никого отговаривать.
– Ты так сказал, будто отговаривал раньше.
– Да, так и было.
– А что изменилось?
Он поднял левую руку, чтобы она полюбовалась на свисающие от локтя лоскуты, когда-то бывшие рукавом его рясы.
– Ты испортила моё повседневное облачение. А я неловок в шитье.
Молчание.
– Разве у тебя нет того, кому можно это поручить? Я о тебе знаю – ты же маркиз и кардинал…
– Полно народу. Однако все ждут от меня, что я восприму это как маленькое испытание и с честью пройду его самостоятельно. А мне зубами скрипеть хочется, когда я об этом думаю.
Моргана Аргиад села и задумалась, да так надолго, что