А вот знала ли Вика, что такое любовь? Та самая настоящая любовь, когда ком в горле и томление во всем теле, когда сердце колотится от предчувствия встречи и во рту пересыхает от предвкушения того, что может произойти потом, когда засыпаешь и просыпаешься с мыслью о нём, когда говоришь с подружками только о нём, когда никто не нужен кроме него… Нет, такой любви у неё не было. Были влюблённости, увлечения, даже страсть была, а вот любви, как выяснилось, не было.
Был, конечно, у неё парень. Говорил, что любит, да и ей казалось, что любит его безумно. Правда, дальше лапанья сисек и робких попыток засунуть руку в её трусики, дело у него не доходило. Так они полгода и зажимались по тёмным подъездам и до полусмерти целовались на лавочке в парке. Не известно, как у него, а у Вики всё там горело огнём и требовало продолжения банкета. Хотя, что она тогда знала про «банкет». Практически ничего. Да и он был такой же. И ещё боялся чего-то, наверное, что мама заругает, если узнает, что сынулю какая-то шалава совратила.
И вот как-то вскочил у её любимого на жопе чирей. Огромный такой! Мама его забеспокоилась, и положила чадо в больницу на операцию, чтобы не дай бог, чего не сучилось. Ездила Вика его проведывать целую неделю. Он все лез целоваться, а у неё только этот чирей перед глазами… И вот, в очередной раз ехала она к нему в больницу, в сеточке яблочки, в глазах тоска. Ехала, ехала, ехала, ехала, ехала…, а потом вдруг встала, вышла из трамвая, купила билет в кинотеатр на «Кин-дза-дзу», и умирая со смеху, сожрала все эти яблоки… Так вот внезапно закончилась ещё одна её любовь…
Вику, конечно же, любили. Даже дрались из-за неё. Девки козни чинили от зависти, что по ней пацаны убиваются, а на них внимания не обращают. А Вика всё ждала чего-то, не принимала всерьёз ухаживания и занималась только изучением и совершенствованием своей сексуальности. Опыты были интересными… И называла она всё это опытами, потому что относилась тогда к мальчикам, как к подопытным кроликам, которых препарируют живьём и смотрят на то, как они реагируют на ковыряние в их внутренностях. Именно это доставляло ей наивысшее наслаждение… А потом уже было не до любви… Потом был только секс…
Глава 11
Постепенно протрезвев после многодневной грусти, майор Тимофеев начистил до блеска туфли, отутюжил парадный китель и вооружившись букетом алых роз, уверенным шагом направился к дому Норы. Жить то как-то нужно было, а он к холостяцкой жизни оказался не готов, и жрать с утра до ночи яичницу он уже больше не мог. Но подходя всё ближе и ближе к подъезду своей, ещё недавно, любовницы, он замедлял шаг, решимость улетучивалась, оптимизм