– Как так, «за самовольное»? Серж, ты погляди, сам отпустил в надежде на дармовую выпивку, а теперь права качает! – возмутился я.
– Да тут комбат бегает, тебя ищет. Что-то надо в штабе опять заполнять. Я сегодня уже три раза написал на тебя служебную характеристику, штабные каждый раз вносят дополнения и поправки. Устал переписывать, а ты говоришь, дармовая! – воскликнул Сбитнев.
– Володя, мне кажется, максимум, что ты сделал, – сунул листы бумаги Фадееву Дал ему подзатыльник, заставил писать и сочинять, – рассмеялся я.
– Нет, ты, как всегда, неправ! Я еще и диктовал!
– Вот! Так и думал, что ты лично не накарябал ни строчки!
– Нет, нацарапал! Подписи везде поставил и число! С тебя за это коньяк. Скажи спасибо, что не за каждую закорючку, а за все оптом, – широко улыбнулся искалеченной челюстью Володя.
– Спасибо! За это дам золотую звездочку в руках подержать! Может быть! – улыбнулся я.
– Вот и старайся для него после этого! Привезли чего вкусного или впустую съездили? – облизнулся с надеждой в глазах ротный.
– Привезли! Полный джентльменский набор. Одна бутылка водки, одна коньяка, две шампанского, четыре пузыря сухого, – радостно отрапортовал Острогин.
– Тьфу ты, черт! Посылай вас после этого в лавку. Сухое… Шампанское!.. Дураки какие-то! Недотепы.
– Сам дурак, – обиделся Острогин.
– Знаешь, что это за вино, Володя? Саперави! Гаурджани! Цинандали! Шампанское «Брют»! – восторженно перечислил я.
– Ты пойди попробуй найти «Брют» в России! А вино? Ты где-нибудь встречал такую карту вин? – кипятился Острогин.
– Моча! На две бутылки водки купили шесть флаконов газировки! Что пить будем? Лучше Бодунова отправил бы в дукан! – в сердцах воскликнул ротный.
– Ой, балбес! Ты знаешь, сколько шампанское стоит в Кабуле? Семьдесят чеков! А в посольстве продают по пять! Коммунизм! – продолжил разъяснительную работу Острогин, удивляясь, что его старания не оценены.
– Мне дипломатом служить нельзя. И Бодунову с Федаровичем тоже. Мы ведь цинандалями баловаться не стали бы! Только любимая и родная водочка. Настоящий русский напиток для русского человека. А насчет твоей, Серж, национальности и замполитовской я сильно сомневаюсь. Какие-то французы. Только почему-то не картавите и не грассируете на букве «эр».
– Эх, Вова! Мы просто гурманы и ценители прекрасного, – заулыбался я. – А ты – серость вологодская. Лаптем щи хлебал и молился колесу. Послужишь с нами, приобщишься к культуре. У тебя еще целая жизнь впереди.
В дверь громко постучали, и в канцелярию вошел старший механик роты Кречетов. Широко улыбаясь, сержант доложил ротному:
– Товарищ старший лейтенант, броня из парка боевых машин прибыла. Докладывает младший сержант Кречетов! Владимир Петрович!
– Так-так! – шумно вдохнул воздух носом Сбитнев. –