Когда подумала о Диларионе, показалось, что страх перед лесом усилен именно отсутствием питомца, и стало немного спокойнее. Сама мысль, что пришлось разлучиться с ним вызывала тоску, а значит, другие эмоции тоже подвержены сомнениям и тревогам. Виконт же, несмотря на заверения о защите и всяческой помощи, только подливает масла в огонь и пугает.
Так, успокаивая себя и ругая бестактность де Жерона, не заметила, как темные стволы пошли реже. И, лишь когда появились березы, я вновь выглянула в окно.
К своему изумлению обнаружила виконта, который едет чуть позади двери дормеза. Лицо сосредоточенное, губы сомкнуты в полоску, взгляд, как у хищного зверя, готового броситься в атаку при любом намеке на опасность.
Заметив меня, он резко переменился, словно не хотел, чтобы видела, как сосредоточен, и произнес спокойно:
– Вам удалось поспать? Или все же воспользовались моим советом и созерцали красоты древнего леса?
Я делано улыбнулась и ответила нарочно сладким голосом:
– Спасибо, виконт. Как же я могла сомкнуть глаза, когда вокруг столько мрачных деревьев, прекрасных в своей древности, неведомых птиц и зверей, названия которым алхимики не придумали?
– Я рад, что вам понравилось, – произнес де Жерон.
– Виконт, – проговорила я уже серьезно, – в следующий раз, когда решите везти меня через такие места, извольте предупредить.
Дагрей де Жерон потемнел лицом и пришпорил коня. Поравнявшись с окном дормеза, он сказал:
– У вас нет оснований сомневаться в моих словах, Лиззи. Если я сказал, что на дороге безопасно, значит это так. Вы можете не верить мне в вопросах выбора платьев, управления камеристками, и даже в обращения с механизмами лаборатории. Но в безопасности я понимаю.
– Карлу это не помогло, – вырвалось у меня.
Я спешно зажала рот обеими ладонями, с ужасом понимая, что сказала.
Виконт резко побледнел. Его сапоги ударили коня в бока так, что животное заржало и с места сорвалось в галоп. Не успела я окликнуть его, как поднялось высокое облако пыли, а когда осело, на дороге оказались лишь гвардейцы.
Меня трясло, хотелось выскочить из экипажа и бегом догнать виконта, чтобы извиниться, сказать, что я не то имела ввиду, что я просто устала и не понимаю, что несу, но статус леди Черной Пустоши приковал к сидению тяжелыми кандалами. Оставалось заламывать руки и тихо стонать в ладони.
Когда дормез остановился, я, не дожидаясь, пока кто-нибудь из гвардейцев откроет дверцу, выскочила и пробежала вперед.
– Где виконт? – спросила я у первого.
Тот поспешил спрыгнуть с коня, чтобы не быть выше леди, и вытянулся в струнку.
– Велел разместить вас на постоялом дворе в этой деревне.
Он