От него и сейчас пахло его парфюмом и сигаретами. Пахло улицей и бензином. Родной-чужой запах, я смотрела в его глаза и понимала, что совершенно не знаю вот этого высокого, худощавого мужчину с темными волосами и пронзительными голубыми глазами. Я вижу его впервые в жизни. Потому что он уходил из дома родным и любимым, а вернулся подонком, разрушившим нашу жизнь.
– Что с тобой?
– Ничего. Ужинать будешь?
– Я не голоден. Поел с партнерами на работе.
Сцепила пальцы сильнее в диком желании едко спросить у него, чем она кормит его в обед? Чем таким, мать его, из того, что не готовлю для него я. Именно сейчас он казался мне красивым даже с этой его бородой, которая мне никогда не нравилась, но его это особо не волновало.
Да, казался мне ненавистно, отвратительно красивым и чужим. Настолько чужим, что внутри начинало жечь от боли каждый нерв. Наверное, влюблен в нее, поэтому и красив. Влюбленные всегда светятся изнутри.
– Дети уже спят?
– Да, давно.
Я пошла в комнату за его вещами, пока он мыл руки в ванной, и когда вынесла чемодан, его глаза округлились.
– Не понял.
– Ты уезжаешь сейчас жить к маме, другу или к твоей Аличке. Детям я скажу, что у тебя командировка. Мы обсудим этот вопрос в другой день, когда я буду готова обсуждать его спокойно.
– Снежинка, – лицо мужа скривилось, как от зубной боли.
– Женя. Теперь не снежинка. Забирай вещи, Кирилл, и уходи. Без истерики, без разборок. Имей мужество просто уйти.
– Я так понимаю, ты порылась в моем телефоне и сделала свои выводы? – прозвучало смешно и фальшиво.
– Избавь меня от объяснений. Уходи. Я хочу, чтоб ты ушел.
– Значит, уже все решила?
– Решила. Убирайся из этого дома и из моей жизни.
– Я и Алина…
Предостерегающий жест… только не ее имя сейчас. Не надо нажимать на спусковой крючок. Не надо меня сводить с ума разговорами о твоей двадцатипятилетней любовнице. Божеее! Банальней и не придумаешь. От омерзения вздрогнула.
– Просто уйди. Сейчас. Я больше не хочу тебя видеть. Я требую развода.
– Это было твое решение. Всегда помни об этом!
– Конечно, мое. Тебе было бы удобней сидеть одной задницей на двух стульях.
– Не было бы. Я бы и сам ушел от тебя, Женя.
– Что ж тянул? Не нашел удобного момента? Вот и убирайся сейчас! Я облегчу тебе задачу.
Тогда он ушел без скандала.
Это потом в разговорах с нашими друзьями он называл меня бесчувственной сукой, которая перечеркнула весь наш брак из-за одной его ошибки. Он говорил, что я сама приползу к нему на коленях и что он счастлив избавиться от меня, потому что его тошнило