– Я завалил фрика с автоматом, – прозвучало на частоте его отряда. – Тут ещё два ребёнка и всё.
– Женщины нет? – спросил Алессандро.
– Два подростка, – ответил тот.
– У нас тут тоже фрик с автоматом, но он сдался, – сказал ведущий второй группы. – Движемся к вам.
– Добро, – вклинился голос командира. – Сколько объектов в третьем?
– Один, – отозвался Алессандро. – Но там дальше что-то непонятное, какая то куча…
– Куча дерьма, что ли?
– Не знаю, – ответил Алессандро. – Это в подвале третьего.
– Иди проверь.
– Тогда захожу в третий.
– Первая группа, с ним.
– Иду прямо за тобой, – откликнулся Громила.
– Пошли! – Алессандро дождался Громилы и подошёл к калитке. Они сломали её и вошли во внутренний дворик. На северо-востоке продолжалась стрельба. В домах, расположенных вдоль маршрута отряда Алессандро, начали зажигаться огни. «У каждого из них может быть оружие, каждый из них может высунуться из окна и бросить в нас гранату, – повторял про себя Алессандро, – но в принципе это нам на руку. Чем бо́льшая поднимется шумиха, тем больше вероятность, что эта крыса, за которой идёт охота, психанёт и кинется куда-то сломя голову. А сети расставлены всюду».
Дверь в дом была заперта, но замок был слабый, и Алессандро вышиб её ногой. Зная, что на первом этаже никого нет, он сразу бросился к лестнице в подвал, пока Громила вёл отряд по лестнице наверх. Сверху раздались выстрелы: какой-то фрик успел схватиться за оружие. Истошно закричала женщина. Алессандро хорошо знал этот звук – он почти всегда сопровождал их операции в Пакистане: истошный вопль женщины и детский плач. Кричали не всегда от испуга, иногда кричали от ярости. А ярость – стадия, которую неизбежно проходит женщина в парандже, с поясом шахида бросаясь на врага. Сам Алессандро ни разу не видел ребёнка-подрывника, но знал, что и такое случалось. На брифингах им повторяли, что лучше выстрелить в голову маленькой бегущей на тебя фигурке и потом всю жизнь сожалеть об убийстве ребёнка, чем проявить слабость и потом собирать обгорелые части тела своего напарника.
Алессандро спустился по узким ступенькам: на потолке мерцала одинокая лампочка, так что визор вышел из ночного режима. Алессандро увидел просторный тёплый подвал, в дальний угол которого забились три ребёнка и несколько женщин. Они были закутаны в тёмные одежды, и Алессандро не сразу понял, сколько их. Сверху из протекавшей трубы капала вода, набираясь в лужу у другого угла – там стоял грубо сколоченный деревянный стол, на нём валялись грязные бинты, стояли кастрюля с водой, электрическая плита и ржавый чайник. Женщины смотрели на Алессандро, и он, не спуская с них дула автомата, внимательно оглядел комнату.
Бомб