– Пока нет, но наверняка случится, – выдохнул он, понимая, что не стоит скрывать самого главного. Пусть хоть этот человек разделит с ним тревоги и волнения.
– Стоит молебен совершить, к богу нашему за помощью обратиться, – выдохнул он, не надеясь на то, что князь понимает суть происходящего.
– Не стоит, я сам должен это решить, тогда и бог мне поможет, а если оплошаю, то и винить некого будет.
Князь был горделив и упрям, что с ним делать?
Священник догадался, что в душе у князя происходит что-то темное и тяжелое, и ему не откроются эти темные бездны.
И все потому, что только на словах верил в этого бога князь Ярослав, когда до дела доходило, он неизменно, как и многие к иным богам своим языческим обращался.
Тогда среди ночи они все и собирались в заповедном лесу, куда идолов своих когда-то отнесли, там и происходило все, что ему неведомо и недоступно было.
Чем дольше жил Священник, тем больше печалился, он душой чувствовал, что все напрасно, не может их бог до сердец и душ дотянуться, слепы и глухи эти люди прежде были слепы, да и теперь такими же остаются.
Если и смирились они с храмами и службами, то тупо, бездумно, нет им дела до всего, что происходит. Все это с Владимировых еще времен пошло и не переменится никогда.
Князь понимал, что он должен пообещать что-то, успокоить святого отца, но для этого не хватало ни терпения, ни сил у него – тихие денечки кончились, ушли без возврата.
ГЛАВА 18 А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В СУЗДАЛЕ
Пока Галицкий князь переживал и осмысливал грядущие перемены, предупрежденный бесом о том, что тот вышел на тропу войны, в самой середине Руси – в Суздале у князя Михаила родилась дочь, которую, как и Галицкую княжну, назвали Ефросиньей.
Князь Михаил в тот день взял на руки ребенка, и такая радость загорелась ясным пламенем в его душе, что казалось, счастливее человека не было на всем белом свете.
Измученная трудными родами княгиня и все, кто был тогда рядом, только подивились тому, что и сыновьям своим князь так не радовался, как этой девочке.
Кто-то из свиты и сказал ему о том, насторожившись.
– Что сыновья, – усмехнулся князь, – за сыновей всегда сердце болеть будет и на том и на этом свете. Сыновья давно у нас брат на брата идут, а девочка совсем иное дело – от нее свет, мир и радость исходит, она будет хранить род и сыновей наших беречь, и новых детей этому миру рожать, вот и не понимаю я тех, кто только о сыновьях печется.
Все знали, что князь Михаил был добрейшим из сыновей грозного Юрия. Дивно было то, что ему удалось удержать в своих руках Суздаль, никто из братьев не пошел против него в сражение. А это было привычно в те времена.
Но берегла его и его удел судьба, пока берегла, он мог радоваться и печалиться не о сражениях и вражде, о рождении детей, о том, чтобы изменить свой мир.
В Успенском соборе прошел большой молебен о здравии княгини и девочки, она была крещена, и названа