– Не хочется вас огорчать! Но я только что получил сообщение по внутренней связи, что всем гостям и провожающим нужно покинуть корабль, – грустным голосом доложил гид. Казалось, что он и вправду переживает за маму.
– Жалко, конечно, но ничего, в другой раз я все тут хорошенько осмотрю, – сказала мама.
Обрушив на мою бедную голову уйму советов и правил, мама расцеловала меня.
– Сынок, я прошу, веди себя хорошо и будь осторожен. Мне пора идти, – вытерев в который уже раз выкатившуюся слезу сказала она.
– Я провожу тебя.
– Пойдем.
Она взяла меня под руку. Когда мы спустились вниз, многие родители уже были там.
Родители плакали и махали руками своим чадам, дети улыбались и тоже махали родителям.
– Ты не забыл о просьбе дедушки? – внезапно спросила мама.
– Не волнуйся. Я снимал все с самого начала.
– Это правильно, молодец сынок! Не забывай дедушку, он ждет твоих сообщений.
Помня о пожелании деда, я дал команду на съемку всего, что происходило с нами. Съемка шла автоматически. Никаких особых усилий с моей стороны не требовалось. Нужно было только повернуться в нужное место в нужное время.
Наконец тяжелая дверь лифта захлопнулась и дружное «Ура! Свобода!» эхом разнеслось по кораблю. Вдоволь напрыгавшись и накричавшись, ребята потихоньку разбрелись по своим комнатам. Я тоже вернулся к себе, еще раз внимательно осмотрел свою комнату. И чем больше я ее разглядывал, тем больше она мне нравилась. Каждый предмет интерьера поражал своей продуманностью, красотой и удобством.
– Наверное, это очень дорогие апартаменты, – услышал я за своей спиной голос Паши, своего приятеля по классу. Разглядывая и ощупывая мебель, я даже не заметил, как Паша вошел в комнату.
– Надо думать.
– Все собираются в зале, учительница хочет сделать какое-то объявление.
– Опять будет мораль читать, – сказал я.
– Как обычно.
Когда мы с Пашей пришли, наша классная, Ольга Петровна о чем-то страстно говорила одноклассникам. Заметив нас, она только нахмурилась и ничего не сказала.
«Это очень странно. Обычно она всегда устраивала выволочку опоздавшим», – подумал я и скоро понял почему. В зале, кроме нас, находился еще один человек. Это был дежурный офицер. Он стоял за ее спиной. Ольга Петровна еще долго говорила о порядке, аккуратности и правильном поведении на борту корабля. Речь ее явно затянулась, и ее подопечные, заскучав, стали переговариваться, толкаться и отпускать шутки в ее адрес. Когда галдеж стал перекрывать надрывный голос Ольги Петровны, офицер напомнил о себе.
– Тихо! – крикнул он. Все замолчали, даже Ольга Петровна. Наступила гробовая тишина. Ольга Петровна явно растерялась, она не знала, что ей делать, продолжать речь или молчать.
– Прошу вас, продолжайте, – подойдя к ней, сказал офицер.
Ольга Петровна смутилась и покраснела. Пот выступил на ее высоком лбу.
– Большое спасибо, офицер, – поблагодарила