Но мне странным образом аукнулось то, что я был в семье, как и мама, Режабеком. Ей-то, взрослой, в общем было все равно, а я с этой странной нерусской фамилией нахлебался. Хотя она совершенно безобидна по смыслу. Она чешская и происходит от слова jerabek, которое читается как «ержабек» и в переводе означает «рябчик». Мы, Катя, с мамой – рябчики. Но тогда я этого не знал. И это не спасало меня от насмешек, которые начались еще в детском садике. Я не помню, чтобы кто-нибудь из детей читал известный стишок «Робин-бобин Барабек скушал сорок человек» правильно. Все говорили только Робин-бобин Режабек. Знали, по-видимому, что из меня вырастет монстр. Это целая отдельная история, как коверкали нашу с мамой фамилию. Самые забавные варианты я помню до сих пор, и из них Жеребек и Режопек. Поэтому в какой-то момент родители решили эту вакханалию с фамилией прекратить, и после того, как я Режабеком закончил первый класс, уже во второй, в городе Волгограде, я был записан как Щербаков и так и проучился с молчаливого согласия директоров волгоградской, а затем московской школ Щербаковым до шестнадцати лет, когда неожиданно возникла проблема.2 Нам на основании свидетельств о рождении, где я был записан как Режабек, начали выдавать паспорта. И в школе из небытия вдруг возникло никому не известное лицо. Причем о том, что школа в новом учебном году составляет списки учеников по паспортным данным никто, в том числе и я, не знал, и поэтому случился конфуз.
Я так и не понял, почему учеба в этот год началась с урока физкультуры, да это и не важно. Главное, что физрук устроил нам, много лет знакомым ему недорослям, уже успевшим переодеться в спортивную форму, перекличку по журналу. Считая себя Щербаковым, я спокойно считал ворон и косился на голые ноги девчонок, ожидая пока по алфавиту дойдет очередь до моей фамилии, но не дождался. Хотя это меня совсем не смутило. Мало ли что. Подумаешь, забыли внести в список. Зато вызвали какого-то Розабона. Розабон – раз. Розабон – два. Розабон – три. А я еще подумал, какая безобразная фамилия. Но никто не отозвался. У нас новенький, который почему-то не пришел, решили ребята. И кто он вообще? Мальчик или девочка? И что за странная фамилия. Наверно, опять еврей. И вдруг до меня дошло. Бог ты мой, Розабон-то, а точнее Режабек, это ведь я. И мне пришлось, смущаясь и краснея, встать, и я начал мямлить, что на самом деле не Щербаков, а Режабек, а Розабон – это ошибка в написании. По мере моего выступления взгляд физрука становился все более подозрительным, а мои не отличающиеся особой тактичностью друзья ржали все сильнее. Но в итоге меня снова записали Щербаковым, таким, каким знали уже пять лет, и так я Щербаковым школу и закончил. Правда, не скрою, Катя, пару раз