Досталось и Герману – впрочем, он уже и без этого понял, что этот день нельзя назвать удачным. Он шел по тротуару Садовой, обходя стороной встречных прохожих, каждый из которых намеревался задеть его шляпу зонтом. На работе ему больше было нечего делать, и он решил прямо сейчас отправиться домой к Дарию, которая жила в двадцати-тридцати минутах ходьбы от студии, неподалеку от Лиговского проспекта. Можно было добраться на метро, но Герман здраво рассудил, что не стоит окончательно портить без того поганое настроение поездкой в общественном транспорте.
На ходу он достал из кармана телефон и набрал номер Дария.
– Да, Гер? – раздался ее мальчишеский голос.
– Здравствуй. У меня небольшая проблема: меня уволили с работы.
– Серьезно? Они с ума сошли! С чего это вдруг?
– Неважно. Я хочу зайти к тебе. Можно?
– Извини, сейчас – нет. Я как раз вышел из дома и стою на автобусной остановке.
– А вечером будешь?
– И вечером тоже не буду.
– Подожди, – Герман встал на месте. – Мы же договаривались.
– Слушай… – Голос в трубке замялся. – Мне кажется, мы зря все это затеяли.
– В каком смысле?
– Нам лучше остаться друзьями.
– Друзьями? – Неожиданно для себя Каневский нервно рассмеялся. – Ты шутишь?
– Я не шучу. Я долго думал над этим. Как тебе сказать…
– Скажи хоть что-нибудь.
– Дело в том, что ты видишь во мне женщину. С самого начала ты видел во мне женщину. Я привык, что меня воспринимают как мужчину, а биологический пол не имеет здесь никакого значения. Ты обращаешься ко мне, как к женщине, любишь меня как женщину, но я хотел от тебя совсем другого. Я не буду говорить, что разочарован – это оскорбило бы тебя – но это совсем не то, чего я ждал от наших с тобой…
– Как с мужчиной?
– Да. Как с мужчиной.
– Как с мужчиной.
– Да.
– Хорошо, – Герман сжал зубы и прикрыл глаза. – Тогда пошел бы ты к черту, сопливый педик.
Телефон захлебнулся монотонными гудками.
Дождь ударил сильнее. Звуки падающих капель слились в единый шум, напоминающий испорченное радио – того и гляди, невидимые пальцы, вращающие ручку настройки, смогут сквозь этот треск прощупать волну из середины прошлого века, где будет звучать Глен Миллер или, может быть, Бенни Гудмен. Или Дюк Эллингтон, подумал Каневский. Да, Дюк Эллингтон.
Змеиная чешуя сдвинутых в стройные ряды зонтов хаотично зашевелилась, ускорилась, начала судорожно извиваться. Те, кто не имел над своей головой никакой защиты, кинулись под козырьки зданий – и Герман тоже спрятался под навесом. Было холодно, и мимо проходили люди, и мимо проходил дождь, и проезжали машины, и ветер обходил Германа стороной, и все в этот день сторонилось его.
★★★
Дом под номером 21 Петр узнал по мемориальной доске.
В ЭТОМ ДОМЕ С 1935 ПО 1943 ГОД ЖИЛ ВЕЛИКИЙ ПОЭТ И ПИСАТЕЛЬ ЮЛИАН АЛЕКСАНДРОВИЧ ФЕЙХ (1895—1943)
Доска была