– Да!.. Так я и думал: все дело в коже – она не просто белая, как мне показалось вначале, она вся светится изнутри, а на ощупь – не бархат и не атлас, нечто среднее, пальцы словно погружаются в ее персиковую мягкость, и в то же время скользят, как по озерной глади…
Он внезапно остановился и заглянул ей в глаза. То ли оттого, что он внезапно прекратил кружить, толи от его чар, она почувствовала, что беспомощно проваливается в глубину его взгляда, гораздо стремительней, чем он погружается внутрь ее собственного.
У нее закружилась голова – и она зажмурилась. И он, усмехнувшись, предложил ей сесть в кресло и налил вина, стоявшего на столике с подсвечником.
–Выпейте.
Она боялась пить, хотя красное вино так соблазнительно переливалось темным рубином в запотевшем хрустальном кубке, а горло покалывало от жажды.
– Это только вино, и совсем не крепкое. Я и в мыслях не держал вас опоить! Поверьте, я использую совсем другие методы для обольщения.
Он улыбнулся насмешливо и отстраненно, и она поверила. Еще бы!.. Он был весьма самоуверен. А эта насмешка, надо признать, попадала точно в цель, задевая ее гордость. Она отпила, чтобы не показать, как сильно она боится.
Вино оказалось на вкус удивительным. Вкус свежих виноградных ягод и смородины, сменил вкус леса, сладких луговых цветов, запах нагретых камней, мягкого седого мха, потом теплого песка, утреннего моря, и неспокойного ветра далеких гор. Запахи и вкусы, словно приносимые волной сменяли друг друга, заставляя переноситься мыслями в иную реальность.
– Я вижу, вы можете стать ценителем хорошего вина! – произнес он задумчиво, поглядывая на нее из другого конца комнаты, – Если поучитесь. Думаю, из трехсот двадцати ароматов и вкусов, шесть-семь вы точно уловили. Неплохо для зеленого новичка. Очевидно, один из ваших скрытых талантов. Но вы так молчаливы! Не могу дождаться, когда вы перестанете дичиться меня. Ну?.. Все еще боитесь?
– Я никого не боюсь, – отвечала она довольно твердо.
– Напрасно, – он вдруг стал очень строг, – Страх – важная часть жизни. Человек рождается со страхом смерти, живет с ним всю жизнь и в результате счастливцам удается развить в себе лишь одну единственную защитную реакцию – способность любить. Да, это смешно, но из всех чувств только любовь может противостоять страху и даже победить его. Правда, далеко не все люди способны на сильное чувство. Зато, только такие и живут, все остальные всю свою жизнь постоянно прячутся от собственных страхов, которые все время множатся от материнского страха смерти, и жестоко преследуют свою жертву. Рано или поздно, они загоняют ее в угол. Там, в углу, эти люди и умирают. Без достоинства, как правило. Жалкое зрелище, впрочем, как и вся их жизнь. Ну а вы, смотрели когда-нибудь честно в лицо своим страхам?
– Смотрела.
Он недоверчиво приподнял бровь:
– Неужели? И что же вы увидели?
– Угол, о котором вы сейчас говорили. Поэтому, я больше не боюсь.
Он взглянул