И ночная прохлада
в купах сонных дерев…
Сердце вскрикнет надсадно,
в небо выплеснув гнев:
«Где в заоблачных парках
отыщу я ваш след,
этот теплый, неяркий,
искупительный свет?»
«Вот и закончились сказки…»
Вот и закончились сказки.
Отголосила гроза.
Желто-багровые краски
кружатся в сумраке вязком,
неба надорваны связки
и голосуют вновь за
то, чтоб сменилась погода.
Хмурая мглистая хлябь
к нам снизойдёт с небосвода.
В панцире громоотвода
выползет новая явь.
Снег, как лачком-с, всё покроет,
и тишина, тишина…
Чёрт или буря завоет
с горя иль просто с запоя…
Грустно мерцает луна.
«Это синее небо над моей головою…»
Это синее небо над моей головою,
это чистый, хрустальный, обновляющий звон,
это свет, это солнце, это рокот прибоя,
это лица, улыбки, краски с разных сторон.
А зима признавала лишь двух красок контрастность:
черно-белый рисунок двух цветов торжество,
но пролилась небес обнаженная ясность
и открыла палитры всех цветов волшебство.
Я вхожу в это море, в это пиршество красок.
Я вдыхаю хрустальный обновляющий звон…
И вдыхаю тревогу.
Воздух резок и вязок,
и стеклянных сосулек изнывающий стон.
Жизнь комедия, драма и трагедия тоже.
Черно-белый рисунок,
акварель,
масло,
свет…
Кто нам в этой стихии плыть по курсу поможет?
Кто даст четкий и ясный, так нам нужный ответ?
Человек – это бог! Человек – это светоч!
Человек – это мерзость! Человек – это гад!
Я смотрю на скрижалей поистлевшую ветошь.
Я читаю каноны почти наугад.
Чем закончить сие?
На торжественной ноте!
Мол, мы славное племя, и мы выстроим рай…
Лед трещит на реке. Птица стонет в полете…
Краской сочной и яркой обновляется край.
Философско-религиозная
Триптих 2
1
Ты сытый и обутый.
Куда тебя влечет?
Ты алчешь мякоть фрукта,
сорвав запретный плод.
Кто там кричит: «О нравы!»
При чем твой смирный нрав,
ты верный сын державы,
и ты, конечно, прав.
2
Порталы пантеона
то бросят в жар, то в холод.
На знамени – Мамона,
а раньше – серп и молот.
Сквозь рыночные жерла
к нам подползает голод.
Какие еще жертвы
ждет кровожадный МОлох?
…И губы обметало
у страждущих ответ
расплавленным металлом
взорвавшихся планет.
И я ответ взыскую,
насквозь изрешечен,
вертя турель вслепую
распавшихся