– Так вот, – Степанченко сцепил пальцы на груди. – В целях повышения эффективности инъекции мы попытались скрестить эти микроорганизмы, которые, кстати, мы назвали панацинами, с другими бактериями и вирусами. Ни к каким результатам это не привело – панацины уничтожали любых сожителей. Однако при взаимодействии с клетками живых организмов они начинали активную деятельность, перестраивая клетку и, как следствие, весь живой организм так, как им хотелось. Этот процесс продолжался очень долго. Через три года мы впервые серьезно задумались над тем, что именно эти микроорганизмы считают идеальным организмом. Задумались мы по той причине, что растение, которое первым ощутило на себе действие панацинов, отрастило себе пасть и стало питаться насекомыми.
– Но к этому времени было уже поздно что-либо менять, так? – спросил Сергей.
– Верно. Мы не придали особого значения случаю с цветком. А еще через два года люди, привитые панацинами, стали… – Степанченко стал тереть ладони, пытаясь подобрать слово. – …видоизменяться.
– Превращаться в злобных тварей! – уточнил Джим.
– Нет! – резко сказал Степанченко. – Тогда еще нет. Постепенно все, кто был привит, стали жаловаться на боль в суставах. Затем они стали терять человеческий облик. Они стали уродливыми. Естественно, сразу стало ясно, что причина этих изменений – панацины. Привитые начинали винить нас во всем, что происходило.
– А что, был виновен кто-то другой? – язвительно спросил Чи.
– Да, это было нашей ошибкой, – Степанченко кивнул. – Но мы совершенно ничего не могли уже сделать. Толпы изуродованных людей подняли бунт в городе. Мы оборонялись, как могли, но военных в городе было в разы меньше, чем привитых. Три месяца держалась наша оборона. И лишь когда она рухнула, мы поняли, что нас атакуют уже не просто изуродованные люди, а голодные чудовища. Панацины довершили свою работу, превратив людей в безжалостных диких животных.
Степанченко закрыл лицо руками.
– Вы хотите сказать, – медленно проговорил Сергей. – Что весь город…
– Те, кто не был привит, стали жертвами тех, кто был, – прохрипел Степанченко. – Мало кто сумел убежать тогда. И я даже не знаю, где прячутся остальные. Если, конечно, эти остальные еще существуют…
Несколько долгих минут в воздухе висела тишина, нарушаемая лишь тихим гулом систем охлаждения компьютера.
– У Вас есть какие-нибудь идеи? – спросил, наконец, Чи, предварительно прочистив горло.
Степанченко убрал руки от лица и посмотрел на Чи сочувствующим взглядом.
– Была одна, – отозвался он. – Послать сигнал бедствия.
Тут Степанченко громко расхохотался.
– Почему бы не отослать сообщение, предупредив об… – начал было Чи.
– Да потому что половина систем вышла из строя, – Степанченко затряс руками. – Если бы я мог послать сообщение, я бы послал его! К тому же, я никак не ожидал привлечь внимание туристов!
Джим нахмурился.
– Мы – не туристы, –