И мама однажды испытала на себе, что это значит. На какой-то станции она оставила меня с бабулей в теплушке, а сама отправилась на привокзальный рынок, чтобы поменять очередную драгоценность на продукты. А когда вернулась на перрон, обнаружила, что наш эшелон куда-то ушел. Представляю, какой ужас охватил ее, когда она увидела, что состава на путях нет. Кинулась в одну сторону, в другую… Но разве можно догнать ушедший поезд?! Села на перронную скамейку и зарыдала, представляя, что навсегда потеряла сына. Какой-то железнодорожник увидел ее рыдающую и, узнав, чем вызваны эти слезы, объяснил, что наш состав просто перегнали на запасные пути подальше от вокзала. Можно легко себе представить, какое счастье испытала моя бедная мама, когда, запыхавшись от быстрого бега, обнаружила наш вагон в тупике на самой дальней ветке и нашла свекровь и своего драгоценного сына, меня то есть, в целости и сохранности.
Вот с такими приключениями мы наконец добрались до места назначения.
Село Крутиха в Челябинской области было нашим пристанищем целых два года. С той поры у меня сохранилась только одна фотография: на фоне какого-то плетня мама держит меня, годовалого, на руках. Кто сфотографировал ее в глухой уральской деревне, неизвестно.
По рассказам мамы, жизнь в эвакуации была не очень простой. Основное население села составляли раскулаченные крестьяне Кубани, поэтому они с неприязнью отнеслись к жене советского офицера, его матери и несмышленому отпрыску. Порой даже морковки у них невозможно было выпросить. Слава Богу, хозяйка наша, одинокая вдова, пожалела маму и два раза в неделю давала ей целый литр молока от своей коровы. В то время это было большое богатство! И может быть, именно благодаря этому молоку не сбылось пророчество маминых подруг, которые, провожая нас, говорили на вокзале: «Не удастся тебе, Верочка, сохранить Сережу». Но моя героическая мама привезла меня в Москву целого и невредимого.
А вот бабушка домой не вернулась. Как-то раз утром мама пошла варить для меня кашу на завтрак, я заплакал, и мама крикнула из кухни: «Валентина Ивановна, подойдите к Сереже!..» Но я продолжал орать, раздосадованная мама бросила кашу на плите, заглянула в комнату, чтобы понять, почему бабушка не может меня успокоить? И даже собралась сделать ей выговор, но, к ужасу своему, обнаружила, что Валентины Ивановны уже нет. Ночью во сне ее старенькое сердце просто остановилось.
Вот