Так, с двух сторон папу побуждали к действию, но еще несколько лет он не решался креститься, главным образом из-за родителей. Нельзя сказать, чтобы он очень сильно уважал их мнение, но он любил и жалел их. Дед мой стой стороны, Ханан Моисеевич Шмаин, кинорежиссер, пошел добровольцем в московское ополчение в первые дни войны, почти сразу был ранен, попал в плен к румынам и четыре года провел в плену у нацистов. Чудом спасся. Семья бабки, Лии Львовны Бродзинской, бежала из Польши в СССР. В общем, им было невозможно принять крещение сына, и папа боялся нанести им такую рану, которая вынудит расстаться навсегда. Однако в какой-то момент его сомнения кончились, и в Великий Четверг 1963 года он крестился официально (тогда он не знал, что можно иначе) в храме Иоанна Воина на Якиманке при невероятном стечении народа. О том, что такое Великий Четверг, он узнал позже, но уже не считал это просто совпадением. И дальше он стал очень быстро воцерковляться. Поэтому дочерью священника я стала в 1980 году.
Об отце Александре Шмемане известно довольно много. Поэтому я попросила его сына Сергея рассказать немного о маме, матушке Ульяне:
Мама выпустила книжку, где она описала свою жизнь, называется очень просто «Моя жизнь с отцом Александром».
Мама родом из имения Сергиевское. Ее дедушка был священником, и все в их семье Осоргиных были очень церковными, жили настоящей духовной жизнью. Кстати, первым приходом моего отца стал их семейный храм. Так что для нее церковная жизнь абсолютно естественна. Она с детства пела на клиросе, знала все службы. И когда мы построили часовню в Канаде, она была там и чтецом, и регентом. Она поддержала отца в идее переехать в Америку. Это было сложное решение – уехать с маленькими детьми, бросить привычную эмигрантскую французскую жизнь, окунуться в авантюру Православия[5] в Америке. И она сумела войти в этот новый мир, они оба влюбились в Америку, поверили в нее как в страну, которая дает огромные возможности.
У нее, в общем, была своя жизнь, была самостоятельная профессиональная жизнь, потому что как ректор семинарии отец получал незначительное жалованье. Так что она всегда преподавала французский и русский языки и даже на какое-то время стала директором школы в Нью-Йорке, ежедневно ездила туда на машине. Девочки, с которыми она занималась, очень ее любили, по сей день ко мне иногда обращаются: «Вы сын мадам Шмеман?» Жили они трудно, но отец всегда считался с мамой, они все обсуждали… Мама до сих пор много занимается его жизнью, работает с архивами, хотя формально передала их мне, ведь ей немало лет.
А в роду отца Владимира Правдолюбова, сына протоиерея Сергия Правдолюбова, были даже новомученики и исповедники:
Бывало, что я своей по-юношески рациональной