На кой черт он обчистил две семьи почти до нитки? Чтобы вот так бездарно гнить по вечерам в холодной гигантской квартире? Идиот! Сволочь! Ничего себе оракул! Богат, как Крез, а всё ему мало!
Это я себя специально распаляю. Тоже опыт подсказывает – чем злее буду, тем ближе к успеху. Справедливая злость придает самоуважение, особенно, когда больше тебя уважать некому.
Теперь, как он выглядит – толстый, даже жирный, очень крупный, белокожий, с мелкими серенькими глазками, с пухлыми алыми губками, лобик небольшой, без морщинок, нос курносый, аккуратненький, волосики светло-русые, реденькие, но без залысин. Иной раз надевает очки, в золотой оправе.
Что еще я о нем знаю? Больше ничего! Но план, тем не менее, созрел как раз на чердаке, когда я в конце четвертого дня наблюдал за Лёнчиком.
Я знал уже, что делать. Так и сказал Эдит.
– Я знаю, что делать. Тебе и Геродоту придется мне помочь.
– Уже!
– Что уже?
– Уже готовы!
– Ты была примерной пионеркой?
– Кошмарной. Однажды прямо на праздничной линейке я на спор сняла с себя юбку и белую рубашку. Галстук оставила. Меня на две недели исключили из этой террористической детской шайки.
– Боюсь, этот опыт тебе пригодится.
– Какой? Пионерский?
– Он самый. Особенно связанный с раздеванием на линейке. Только галстук можешь не надевать. Колготки обязательны. Это возбуждает. Меня.
– Я не поняла, но, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Знаю.
– Что?
– Мы его похитим. Иначе все бесполезно. Под охраной и при власти он с нами говорить не станет. Ты с этим согласна?
– А куда мне деваться?
– Некуда.
– Ты точно знаешь, что делаешь? – повторив вопрос, она строго заглянула мне в глаза.
– До определенного момента – да. А дальше, как получится. Ведь что главное в бою?
– Что?
– Ввязаться в драку.
На том и порешили.
В досье появился следующий документ: «план похищения Ленчика Казимирова». Надо было еще придумать, где его прятать, этого Ленчика.
С этим делом помогли Рубинчики. У них еще осталась старенькая дачка по Ярославке, не доезжая пятнадцати километров до Пушкина. Я осмотрел дом. Всё подходит: два этажа с тесными влажными комнатками на каждом и крепкий глубокий подвал. Окна пыльные, одна стена глухая. Поселок небольшой, весь в зарослях дикого колючего кустарника и в разросшихся древних яблонях. Рядом с дачей забытый богом и хозяевами чей-то гнилой домишко с затопленной