– Пожалуйста, хоть что-нибудь. Вы ведь к ним ходили, елку принесли, и они Вас не тронули…
– Меня. Да, – отрывисто и довольно цинично изрек Джон.
– А меня тронут? Причинят мне какой-то вред – физический или моральный? Что у них за… структура?
Ей помнилось про Рим – про ее временное помутнение рассудка после подобного похода.
– Тебе что-то даст объяснение структуры? – над ней насмехались. – Хорошо, слушай: аморфная, нетипичная, с растекшимися G-полями, атропированная под изменение под воздействием пространственно-временной кривой типа Атрион…
Лин казалось, что в нее только что плюнули и что теперь с лица, с волос и тела стекает склизкая, густая и вонючая жижа. Куда там Будме с его ругательствами?
– А насчет причинят вред или нет, – как ни в чем не бывало завершил Мастер Мастеров, – это зависит от личности. И ее зрелости.
В ту ночь, шагая назад к монастырю, они впервые не проронили ни слова. У дверей попрощались комкано и сухо, как интеллигентные и частично разочарованные друг в друге любовники.
Джон ушел в ночь. Лин нырнула во мрак коридора.
Стеклянные шарики, падая в пыльное потушенное костровище, звонко ударялись друг о друга боками.
Рим выигрывала. Она, неспособная внять наставлениям Лин на тему «учись быть собой», браво пыталась казаться лучшей среди парней. Чтобы после стать лучшей для Лума. Но последний на соперников по игре не смотрел вовсе.
Рим постепенно мрачнела и теряла азарт. Наблюдало за игрой и влезшее в комнату сквозь узкое окно постаревшее к вечеру красное солнце.
Белинда вычищала грязь из-под ногтей. Ей вообще не до игры – ей бы потухнуть, как угольку, на который многократно плеснули воды, но она все еще тлела изнутри, хоть и не представляла, в каком направлении теперь двигаться. Без подготовки в лес не сунешься, а перестать думать о домике Миры она не могла. Интуитивно чуяла, что если бросит задуманное, жизнь пойдет не так, неправильно.
– Эй, чего не играишь? Потому что чужие шарики? Смотри, что я принес…
И подсевший по соседству Ума-Тэ вдруг достал из-за пазухи закрученный веревочкой тканевый мешочек. Развязал узел, показал Белинде содержимое.
– Это тебе.
Красивые, нежно-зеленые. Здесь шарики у каждого были свои, но, где их доставали, Лин не имела ни малейшего понятия – выдували в некоей мастерской? Заказывали из внешнего мира? Каким-то образом покупали? Подарку Умы она подивилась, обрадовалась и чуточку смутилась, хоть и знала, что тот предлагает от «открытого сердца» и безо всякого подвоха.
– Спасибо.
Зеленых в игре не было. Были фиолетовые, розоватые, темно-красные, коричневые, желтые…
– Ты одна с зеленый.
Она вместо ответа улыбнулась. И тут же снова скисла. Шарики – здорово, но ее проблемы они не решали. С тех пор как она пыталась поговорить с Будмой, а после с Джоном прошло два дня. И ни единого шага вперед –