Я снова бросила взгляд на трибуны.
– А вот насчет Эйба я не могу сказать с уверенностью, что рада видеть его здесь.
Хотя… постойте. Странная идея мелькнула в голове. Нет, на самом деле не такая уж и странная. Несмотря на сомнительную репутацию, Эйб уже сумел однажды, благодаря своим обширным связям, сделать мне одолжение и переслать Виктору Дашкову в тюрьму письмо с просьбой сообщить информацию о Роберте Дору, брате Виктора, тоже пользователе духа. В ответном письме Виктор заявил, что у него нет причин помогать Эйбу в его делах. Я тут же решила, что не могу рассчитывать на помощь отца, и стала обдумывать идею, как организовать побег Виктора из тюрьмы. Однако сейчас…
– Розмари Хэзевей!
Голосом громким и ясным, будто звук трубы, возвещающей начало сражения, Альберта вызывала меня, и все мысли об Эйбе, Адриане и даже Дмитрии выскочили из головы. Думаю, мать пожелала мне удачи, но я уже ничего не слышала, делая шаг на поле, навстречу Альберте. Адреналин вскипел в крови, все внимание сосредоточилось на предстоящем испытании, по окончании которого я стану стражем.
Два
Само испытание слилось для меня в неясное пятно, но некоторые его части я запомнила до мелочей, отложившихся в памяти с кристальной ясностью, – ведь это важное событие завершало долгое обучение в Академии Святого Владимира. Мои прежние предположения подтвердились: игрушечные схватки не шли ни в какое сравнение с тем, что мне пришлось пережить в прошлом, когда, скажем, целая толпа стригоев напала на школу. Тогда я сражалась с противником, имеющим значительное численное превосходство, и тем не менее выстояла, даже не зная, жив мой возлюбленный или мертв. Чего мне было бояться так называемого сражения со школьным инструктором после реальной борьбы с Дмитрием? Еще дампиром он был смертельно опасен, а в качестве стригоя стал несравненно изощреннее и могущественнее.
Не хочу сказать, что испытание было легким, вовсе нет. Многие новички его не выдержали, но я не собиралась пополнять ряды неудачников. На меня со всех сторон нападали стражи, которые сражались и защищали мороев еще в те времена, пока меня и на свете не было. Дело осложнялось тем, что саму площадку загромождали всякие хитроумные приспособления и препятствия, перекладины и лестницы, призванные проверить мою способность сохранять равновесие, включая мост, мучительно напомнивший мне последнюю ночь, когда я видела Дмитрия. Тогда я вонзила ему в сердце серебряный кол и столкнула с моста, но, пока Дмитрий летел вниз, кол выпал.
Мост на площадке был совсем не похож на тот, прочный деревянный, на котором мы с Дмитрием боролись в Сибири. Этот представлял собой шатающиеся, плохо скрепленные доски с веревками в качестве поручней. От каждого шага сооружение тряслось и качалось, и дыры в досках позволяли видеть, где именно опередившие меня одноклассники, к несчастью для них, обнаружили слабые места. Лично для меня испытание на мосту оказалось, пожалуй, самым тяжелым. Моя задача состояла в том, чтобы увести «мороя»