В воздухе раздался свист. Молодая девушка объявила о скором отъезде автобусов. Пора было прощаться. Я потрепал его по голове и сказал, чтобы он поднимал свою сумку.
– Но, она очень тяжелая, пап. – жалобно промямлил сын.
– Ничего, тащи, тащи, давай. В лагере за тебя ее никто не понесет
– Вот именно, мне еще там ее нести. Может, ты хоть тут поможешь.
Такое чувство, что он прав. Из-за этого я на секунду смутился, и Аня, заметив это, слегка рассмеялась.
– Ты это, давай-ка мне тут. Тащи, давай, потом сильный, как твой папка будешь.
Он надул щеки и медленно потащил свою сумку. Он поднимал ее и снова ставил ее на землю через пару секунд, чтобы передохнуть. Аня впала в истерический смех.
– Ну ты чего? Что ты все смеешься. Он же маленький еще, конечно ему тяжело.
– Ой. Ха-ха. – Она вытерла маленькую слезинку – фух, знаешь, ты просто замечательный отец.
– Еще бы. – с гордостью ответил я. Хоть и сомневался в том, было ли это правдой или сарказмом.
Мы догнали Сашу у входа в автобус. Я забрал у него сумку и быстро занес ее внутрь. Мы думали, что у нас есть буквально минутка на прощание. Поэтому быстро бросили пару милых фраз, дружно обнялись и отправили сына в автобус. Он сел у окна и начал махать на рукой на прощание. Вот только машина все стояла. Через пять минут он устал махать нам рукой, автобус тронулся только через пятнадцать.
– Как думаешь, его там будут обижать? – все еще беспокоилась Аня.
– Думаю, ему в любом случае там немного достанется. Но, пусть закаляется.
– Вот вечно вы так. Это ваше мужское воспитание. Мы же не в Спарте родились. А вы мужики вечно пытаетесь гладиаторов вырастить. Поэтому наверно и хотите, чтобы сын родился. Иначе не почувствуете власти над ребенком, ведь кто вам даст так девочку закалять. Все эти ваши драки, плевки в даль, умение обращаться с ножами. – она посмотрела на меня, ожидая увидеть понимание.
– Знаешь, а ты права, дорогая.
Я поцеловал ее в лоб. Она успокоилась и прильнула к моему плечу.
– Нет, правда, с ножами наверно все-таки перебор – продолжала она.
– Ты все о нем, да о нем. Будто у нас своей жизни нет. Хоть за нас то уже порадуйся. Целый месяц свободы – крикнул я. В ее глазах словно зажегся огонь. Из уличных динамиков заиграл энергичный джаз, и по законам всех типичных мюзиклов – мы начали танцевать. Порой наши движения и вовсе не совпадали. Но, когда это происходило – мы лишь смеялись.
Следующая песня была более современной и гораздо более энергичной. Аню это ни капельки не остановило, а вот я под такое танцевать уже не мог.
Я поймал ее за руку и завел себе за спину – ЗАПРЫГИВАЙ – и вот она уже упирается своей грудью мне в спину, а ногами обвивает живот. Я побежал так быстро, как мог. На дорогах были сплошные пробки. Я обгонял множество машин, и мужчины, завидев нас,