– Как вы считаете, чем в первую очередь должны заниматься дети? Спортом?
– Я сам мастер спорта по многим видам спорта. Но когда говорят, что все должны спортом заниматься, я слушаю и думаю: «Неправильно говорите! Неправильно!» Сколько заслуженных мастеров спорта спилось, в тюрьмы село, особенно в девяностых годах. Почему? Потому что к спорту надо еще духовность иметь. Мы просто учим спорту, а что может спортсмен без духовности? только морды бить, и все. Надо не просто учить, надо в ребенке разобраться. У меня школы путешественников в Миассе и в Тотьме, туда дети поступают после специального отбора. Мы им даем все попробовать: парусом управлять, по скалам лазить, в походы ходить… господь Бог на каждого человека указал пальцем, каждому дал талант. Но не каждый следует этому таланту. Кому-то дано быть художником, а он идет в банкиры и становится плохим банкиром. А кто-то, наоборот, был бы хорошим банкиром, но зачем-то идет в художники. И в спорте то же самое. Может, был бы хороший конькобежец, а родители отдали на дзюдо. Вот мы в школе путешественников даем всего понемногу. И фотографировать, и рисовать. Не обязательно становиться фотографом или художником, но хотя бы азы знать нужно. Дневники ребята ведут, стихи пишут, на гитаре играют.
У меня дочка закончила художественную и музыкальную школы. А сейчас медсестрой работает. С ней можно и на самые разные выставки ходить, и на концерты. Она слушает и классику, и рок.
«В сына Николая я вкладываю всего себя, он мне в радость. Но если я не буду путешествовать, если я не буду ни к чему двигаться, не буду ни к чему стремиться – чем я буду отличаться от умерших? Я должен подстегивать других, вдохновлять других своим рвением. Я должен быть примером для сына Николая. И я об этом буду молиться Господу.
– Отцовство – это счастье или бремя?
– Дети – это счастье. Так же как и внуки. Знаете, я вот сколько мировых рекордов установил, те же картины, книги написал. Но сегодня – рекорд, а завтра его уже побили, сегодня книгами восхищаются, а завтра их уже забыли. А дети, внуки – это вечность, это ни с чем не сравнится.
– Каким вопросом вы чаще всего задаетесь как отец?
– Я не задаю вопросы. Я просто стараюсь, чтобы дети уважали и понимали меня и друг друга. Я никогда детей своих не бил, ни разу не поднял руку на них. Мог сказать: «Я не буду с тобой разговаривать» или «Я обиделся на тебя». И этого было достаточно, через несколько минут они уже прибегали в слезах: «Папка, не обижайся».
– А если вы неправы, извиняетесь перед детьми?
– Я не прошу прощения, а говорю что-нибудь вроде: «Да, здесь можно было по-другому сделать» или «Я так поступил, потому что я боялся