Ещё нас забыли покормить. Уже второй день, представляешь. Наверное, это все из-за этого грома. Повара могли испугаться и убежать, я так и сказал Миру, а он улыбнулся и сказал, что все взрослые такие. Совсем не думают о желудке. Только в старости начинают хвататься за живот и крючиться на плитке в ванной: плохо, плохо, посмотрите, как мне плохо! Мир так смешно это показывал, что даже есть перехотелось.
12. Мама! Почему у меня не получилось покончить с собой? Теперь я уже не могу этого сделать. Я не знаю почему, правда, то ли мне действительно здесь нравится, то ли я просто слишком сильно привязался ко всему внешнему и поверхностному. Мама!
Я все ещё хочу умереть. Но уже не могу.
13.Мама! Мама! Это письмо я уже не смогу показать тебе. Мама, я даже не пишу его. Мама, я совсем не чувствую рук. Мама! Нам запретили пользоваться всем, абсолютно всем, кроме как нашими собственными руками и иногда головой. Мама, ты слышишь? Грохот снаружи не прекращается ни на минуту, но я уже привык, честно, я больше, кажется, не боюсь. Мир все также улыбается. Мама, я не смог бы без него. Мама. Что мне делать?
Глава вторая. Говорить.
1.– Эрик, посмотри на меня.
Мир наклоняет голову и хмурится.
– Посмотри.
Мне совершенно плевать на него. Мир. Мир. Мир.
Я больше не хочу видеть тебя, Мир.
Видимо, человек все же способен достигать своего лимита. Я правда верил, что мне надо просто быть хорошим, мама, я стремился к большему и боялся рамок, потому что для меня их никогда не существовало, а теперь я действительно осознал. Моё место тут. Тут. Тут. Тут.
– Эрик!
Он трясёт меня за плечи.
– Эрик!
Я вспомнил, как мы с мамой следили за тем парнем на остановке. Он сидел и плакал. Вокруг было много женщин, они вытирали его платками, много, много, так много платков! Вся куртка покрыта грязью, только лицо, чистое и безучастное, умытое слезами и скорбью. Я боялся подойти. Я только просил его – перестань, пожалуйста, хватит. Хватит.
Все разъезжались. Вот с ним осталось две женщины, потом одна.
Мы с мамой стояли прямо напротив него, совсем одного и беспомощного.
Стояли, а я все повторял: хватит.
– Мир, я так соскучился по снегу.
– Что это?
– Ты никогда не видел снег?
– Нет.
– Почему?
– Я редко бывал на улице.
– Ты не хотел туда выходить?
– Нет.
– Тогда почему?
– Меня не пускали.
Он прячет глаза. Врёт. Мир мне не доверяет.
– Мне нельзя было выходить туда, где можно исчезнуть.
– Так говорила твоя мама?
– У меня не