ЛЕОН. А хоть бы и на нем.
РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Смотри Discovery, здоровее будешь. Депрессия у меня по другому поводу. Со-о-о-всем по другому. (Пауза.) Из-за Гамильтона.
ЛЕОН (крутит тушу барана на вертеле). Вам-то не по фигу на него?
РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Значит, не по фигу. Вот же черти! В Москве грабят, здесь грабят. Никуда от них не деться. Как думаешь, Лёнчик, кто его на картины развел, а?
ЛЕОН. А хрен его знает. Вас это колышет? (Колет барана шпажкой.)
РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Угу. Колышет, еще как колышет… Он ведь мне недавно изящный набор подарил. Перстень, спорран, таблетницу. Шнурок вот шотландский. И знаешь, что сказал? «Пусть, – говорит, – берегут тебя эти амулеты. Алый цветок – это могущество. А белый – защита Богородицы. А без защиты, Ромео, нет и могущества. Когда-нибудь тебе эти предметы обязательно пригодятся». (Теребит цветы на шнурке.) Ромео, хм… (Усмехается.) Приятно, конечно, хотя я из этого возраста лет сорок как вышел. Добрый сказочник этот Гамильтон, что тут скажешь. А самого, видишь, Богородица не уберегла… Но я, Лёнь, добра не забываю. Как и зла, впрочем. Надо будет во всем этом разобраться, конечно… (Мычит волынкой.)
ЛЕОН (хлопается на колени). Ну, Роман Андреич! Умоляю! Перепонки лопаются. Сколько можно!
РОМАН АНДРЕЕВИЧ (искренне). А что такое?
ЛЕОН. Что, что?! Вчера весь день бухали, мешали много. Шотландский ёрш пили. Виски, пиво, квас. Потом морс меня заставили делать, кисель варить. Всю мебель под утро перевернули… Сегодня… Я уже не могу это терпеть просто!
РОМАН АНДРЕЕВИЧ (удивленно). Моя мебель, между прочим. Хочу переворачиваю, хочу на место ставлю. Ты чего это такой нервный? Из-за российского Тэ-Вэ на меня обиделся? И встань с колен. В этой стране крепостного права нет.
ЛЕОН (поднимается). Да при чем здесь Тэ-Вэ? Вы со шкурой медведя вчера разговаривали, на брудершафт с ней пили. С портфелем, как угорелый, носились. Документы всю ночь с места на место перекладывали. Несли вообще чёрте чё… А сегодня в волынку с утра пораньше дудите. Тут любой с вами с ума сойдет. А вы говорите – нервный!
РОМАН АНДРЕЕВИЧ (с любопытством). Да ну? И что же я нёс? Не кричи, и так голова раскалывается.
ЛЕОН (успокаиваясь). Типа, вы всех из-под земли достанете.
РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Так и достану. Ты меня, Лёнчик, знаешь.
ЛЕОН. Да, хрена лысого, вам этот Гамильтон вообще сдался?
РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Не он, Лёнчик, не он… И вообще, ты прав. Скуучнооо… запредельно скучно… (Примеривается губами к мундштуку волынки.)
ЛЕОН. Ну, Роман Андреич, пожалуйста. Прекратите.
РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Ладно, успокойся. Слушай. Может, по новой нажраться? А, Лёнчик? Как думаешь?
ЛЕОН. Five o’clock’a еще нет, чтоб бухать. И, это… Роман Андреич, не называйте меня так. В Европе я – Леон. Мы же договаривались.
РОМАН АНДРЕЕВИЧ (хмыкая). Ассимилировал, гастарбайтер? И вообще, к твоему сведению, Леон больше для Франции подходит… Кстати, а сколько сейчас? (Вертит головой из стороны в сторону, ищет часы.)
ЛЕОН.