Тогда Лао Пай забросил кошелку с плеткой и больше никогда не занимался торговлей ослами. Только теперь он понял, что тот монгол проделал к нему в провинцию Хэнань такой неблизкий путь вовсе не затем, чтобы схватиться насмерть или чтобы сорвать солидный куш, а затем, чтобы лишить его покоя на всю оставшуюся жизнь. Этот монгол хоть и необразованный, но дело знал, и метод его оказался коварным. Но досаднее всего было то, что Сэцэн Гэрэл забеременела не от Лао Пая, ему вообще пришлось отдуваться за какого-то хэбэйца. Перестав торговать ослами, Лао Пай пошел в ученики к цирюльнику Лао Фэну из деревеньки Фэнцзячжуан. Ремесло это было нехитрое, за три года вполне можно освоить. Лао Пай оставил Лао Фэна уже через два с половиной года и, вооружившись инструментами цирюльника, стал ходить по окрестным деревням самостоятельно. Так незаметно пролетело семь-восемь лет, да только Лао Пай за это время стал совершенно неразговорчив. Мастер Лао Фэн во время работы любил поболтать с клиентами, считалось, что он больше всех знал о том, что творилось в округе. А вот Лао Пай, тот брил молчком и за все время работы не произносил ни слова. Все говорили об этом отличии ученика от своего мастера. Лао Пай хоть и работал молча, тем не менее то и дело тяжело вздыхал. Пока он брил клиенту голову, мог вздохнуть так раз пять. Однажды Лао Пай приехал работать к богачу Лао Мэну из деревеньки Мэнцзячжуан. У того во владении находилось пятьдесят цинов[6] земли, за которой следили двадцать с лишним работников. Пока Лао Пай побрил головы всем работникам да самому Лао Мэну, солнце уже зашло. У Лао Мэна был приятель, торговец солью Лао Чу из уезда Лонин, что на западе провинции Хэнань. В тот вечер он как раз возвращался с товаром из провинции Шаньдун. Путь его лежал через уезд Яньцзинь, и он решил заглянуть в деревеньку Мэнцзячжуан к Лао Мэну. Лао Чу тоже требовалось постричь волосы, поэтому он обратился к Лао Паю. Приступив к работе, Лао Пай то и дело стал тяжело вздыхать. Едва он успел обрить Лао Чу наполовину, как тот, взвившись, стал тыкать в Лао Пая пальцем:
– Твою мать, подумаешь, работы у него чуть-чуть прибавилось, почем ты знаешь, что я не буду тебе платить? Все вздохи да ахи, ишь какой несчастный!
Лао Пай так и замер с бритвой в руках, лицо и уши у него покраснели, все слова вылетели из головы, так что пришлось за него вступиться богачу Лао Мэну:
– Братец, – обратился он к Лао Чу, – он вздыхает без всякой задней мысли, к тебе это никак не относится, просто дурная привычка.
Лао Чу зыркнул на Лао Пая, после чего уселся обратно и дал ему завершить дело. Уйдя на работу, Лао Пай молчал на протяжении целого дня, и возвратясь домой, тоже продолжал молчать. Всеми домашними делами заправляла его жена Лао Цай, Лао Пай ни в чем ей не перечил, а за малейший промах Лао Цай начинала на него орать. По первости Лао Пай еще пытался огрызаться, но Лао Цай тотчас напоминала ему про монголку и ее отродье, на что Лао Паю уже ответить было нечего. Когда люди ругаются с глазу на глаз, это не так страшно, куда обиднее, если разборки становятся