Лао Цзэну было достаточно всего двух часов, чтобы не только заколоть свинью, но еще и разделать ее по всем правилам, промыть все разделанные куски и аккуратненько разложить их на лотке. После этого он садился на перекур, а заодно с кем-нибудь болтал, при этом на его одежде не было даже капельки крови. От цирюльника Лао Пая Ян Байли слышал, что Лао Цзэн по молодости имел очень взрывной характер – чуть что зажигался как спичка. Однако, забивая свиней тридцать лет подряд и день-деньской орудуя ножом, он с каждым годом делался все мягче. Кроме забоя свиней, Лао Цзэн также помогал забивать птицу или собак, то есть выполнял, так скажем, мелкую работенку. Когда Ян Байшунь только-только стал осваивать стезю забойщика, Лао Цзэн, прежде чем учить забивать свиней, заставил его набивать руку на курах и собаках. Делалось это не только для того, чтобы набить руку, но и для того, чтобы воспитать храбрость. Сначала Ян Байшуню казалось, что забить мелкую живность – это плевое дело, однако когда эта самая живность оказывалась уже перед ним, в решающий момент он сжимался от страха. Хотя жертва всегда была связана, она издавала жуткие звуки, а выбившись из сил, замолкала и обреченно смотрела на него. Поначалу Ян Байшунь делал свое дело с закрытыми глазами, а потому промазывал, заставляя животных страдать вдвойне. Но со временем можно освоить любое дело, поэтому уже через три месяца ежедневной забойной практики Ян Байшунь стал воспринимать свою работу как процесс совершенно естественный, и сердце его огрубело. Один удар ножом – и еще секунду назад верещавшая животина замолкала, вот и все дела. В такие моменты Ян Байшунь начинал думать, что многие проблемы на этом свете легче всего решать именно так, а иначе иные проблемы и вовек не решить. Расправившись с очередной жертвой, Ян Байшунь даже начинал испытывать удовольствие. Спустя три месяца работы он, если вдруг оставался без дела, даже чувствовал, что у него начинали чесаться руки. И тогда Лао Цзэн сказал: «Пришла пора забивать свиней».
Жена Лао Цзэна вот уже три года как умерла. Когда Ян Байшунь пришел к Лао Цзэну в ученики, тот предоставил ему лишь питание без проживания. У Лао Цзэна не то чтобы не имелось места, в его доме было целых пять комнат. И пусть их состояние оставляло желать лучшего: лишь две комнаты находились под черепичной крышей, а три, будучи глинобитными, постоянно протекали – одна из комнат в глинобитной пристройке все-таки пустовала, в ней просто складировали дрова. Сам Лао Цзэн был не против поселить там человека, но его сыновья пустить в дом чужака не соглашались. Отношения с сыновьями у Лао Цзэна не ладились. Подобно Ян Байшуню и Ян Байли, которые не желали, как их отец, делать доуфу, сыновья Лао Цзэна не хотели учиться забивать свиней. Они отнеслись спокойно к тому, что у их отца появился ученик, однако были против того, чтобы он жил в их доме. Объяснялось это тем, что им обоим уже исполнилось по семнадцать и восемнадцать лет, а значит, пришла пора жениться. Если женятся они одновременно, то им самим станет негде жить. На что же это будет похоже, если им придется выгонять человека? Найдя промысел, но не найдя ночлега, Ян Байшунь снова
