– Ради бога, Уортроп, имейте хоть каплю милосердия!..
– Стопа воспалена, инфицирована, так же как и левая, я полагаю, – пробормотал монстролог, не обращая внимания на мольбы Варнера. – Поднеси лампу поближе, Уилл Генри. Стой здесь, у изножья кровати. Жаль, у меня нет острого ножа – я мог бы срезать его.
– Только не сапоги! Только не мои сапоги!
Уортроп ухватил гниющий сапог обеими руками и потянул изо всех сил. Интересно, подумал я, это те самые сапоги, которые спасли ему жизнь двадцать лет назад? Неужели он так и проносил их все это время в суеверном страхе? У Доктора вены вздулись на шее, так сильно приходилось тянуть сапог. Варнер выл и сыпал ругательствами, а потом разразился слезами.
Наконец сапог оторвался от ноги и буквально развалился в руках Уортропа. Вонь гнилого мяса окатила нас волной. Когда сапог был сдернут, вместе с ним отодралась кожа, и густой гной цвета болотной жижи хлынул на простыню.
Уортроп отступил с выражением отвращения и смятения на лице.
– Да будь они прокляты за это, – сказал он низким зловещим голосом.
– Наденьте его назад! – орал капитан. – Мне больно! Мне больно!
– Слишком поздно! – пробормотал Уортроп.
Он посмотрел на мое залитое слезами лицо.
– Инфекция распространилась внутрь костей, – прошептал он. – Ему осталось жить несколько часов, не более одного дня.
Он бросил рваный сапог на пол и вернулся к изголовью кровати. С огромной нежностью он приложил руку ко лбу исстрадавшегося старика и заглянул ему глубоко в глаза:
– Хезекия, Хезекия! Все очень плохо. Я сделаю все, что смогу, но…
– Я хочу только одного, – прошептал Варнер.
– Скажите мне, я сделаю все, что в моих силах.
Последним усилием воли – вот триумф человека над бесчеловечной судьбой – старик приподнял голову с подушки и прошептал Доктору в ухо:
– Убейте меня.
Доктор ничего не ответил. Он продолжал молчать, тихонько поглаживая старика по горячему лбу, потом медленно выпрямился и едва заметно кивнул. Он повернулся ко мне:
– Уилл Генри, подожди меня снаружи.
– Сна… снаружи? – заикаясь, переспросил я.
– Если увидишь, что старая карга шпионит в коридоре, дважды стукни в дверь.
Он снова повернулся к умирающему, уверенный, как всегда, что я в точности выполню его указания. Он подсунул одну руку под голову Варнера, а другой выдернул из-под нее подушку. Не оборачиваясь ко мне, он сказал глухим голосом:
– Делай, что велено, Уилл Генри.
Я поставил лампу на пол, и тень, упавшая на кровать, закрыла лицо Доктора и лицо умирающего – темный экран для темного дела. Так я и оставил их, прикрыв за собой дверь. Всей грудью вдохнул я воздух в коридоре и облокотился о стену между двух дверей – Варнера и его соседа, – медленно сполз на пол, обхватил колени руками и спрятал в них мокрое от слез лицо. За дверью