«Прошлое не исправишь».
За окном размеренно мельтешили деревья. Ехали не быстро – машина выдавала около шестидесяти километров в час. Могла бы и больше, но Алекс Фриер любил свою железную крошку и не хотел угробить ее сейчас, когда ни в одном автосервисе он не найдет для нее мастера.
Они ехали без музыки и пустого трепа. Это и раздражало, и успокаивало. Ей не хотелось ни песен, ни аудиокниг, но и ехать с бывшим учителем в полной тишине было почти невыносимо. «Тишина – первый враг неспокойной совести», – говорила ее бабушка и в чем-то была права. Тишина всегда обнажает мысли, от которых хочется убежать. Вот и сейчас они, как беспокойные мухи, роились в голове. Она была благодарна Алексу за то, что тот подобрал ее, накормил, взял под защиту. Но это так тяготило. Непривычно и неприятно быть в долгу перед позором всей школы, несмотря на то, что сейчас репутация не имела уже никакого значения. Факты оставались фактами. Благодаря склочному Алексу, она все еще жива. Ей даже несколько раз удалось принять подобие душа, чего Кристина постоянно желала и своему водителю. Запах алкоголя, чипсов и пота был не лучшим, но постоянным попутчиком.
Она прижималась лбом к стеклу, пытаясь хотя бы так убежать от Алекса. Перед глазами проплывали сельские домики, деревья, разбитые машины, мертвые, а порой и полуживые тела. Наблюдая за сменой декораций за окном, Кристина нарушала собственное негласное правило: «не вглядывайся в то, что размазано по обочине». Если раньше на дороге можно было увидеть труп сбитого животного, неосторожно выскочившего на дорогу, или птицы, которой было мало неба, то теперь можно было насмотреться не на один диагноз у психиатра. Хотя, смотри, не смотри, машина каждый раз подпрыгивала, переезжая чью-то конечность, от чего Кристина прикладывалась лбом о стекло. И лишь когда почти набила шишку, решила подложить под голову куртку.
Из апатичного состояния ее вывел вопрос Алекса. И тут же ввел в ступор.
– Как ты относишься к самоубийцам?
– Что? – растерянно переспросила она.
– К самоубийцам… – повторил он. – Как относишься?
Кристина молчала. Алекс отхлебнул пива из первой за сегодня бутылки и сунул ее в подстаканник.
– К спрыгнувшим с моста, наглотавшимся таблеток, перерез …
– Я поняла, поняла! – раздраженно перебила она.
– И? Что думаешь?
– Это намек? Я вам так надоела?
Он едва заметно улыбнулся.
– Нет, просто тема для разговора. В нынешние дни, думаю, довольно актуальная.
– Я… я об этом не думаю. Я не знаю. Это, – она поморщилась, –