– Что наследник? Еще не прибыл? Пора бы, а то, кто может знать… – Такой и подобный тихий шепот, больше похожий на шелест листьев на ветру, время от времени раздавался в разных углах комнат.
Люди переговаривались совсем короткими фразами и больше вздыхали. Да и что они могли сказать друг другу, если придворный лекарь уже час назад дал точно понять, что монарху теперь больше нужен священник, а не он со своими знаниями и зельями. Вот и застыли все в ожидании церковника для причащения короля, а еще поджидали его брата, которого успели известить о трагическом положении дел во дворце. И вдруг что-то незримо будто бы колыхнулось в воздухе, точно живая струя пронеслась по покоям, а окружающие насторожились и превратились во внимание.
– Приехал. Он здесь. Кто? Священник? Он тоже прибыл. О чем речь? Не о чем, а о ком: герцог приехал во дворец. Где же он тогда? Разве, не должен сразу прийти сюда? Да, уже идет, но сначала переговорил с лекарем при входе. Все, внимание! Брат и наследник приближается к покоям! – Другие голоса с тревогой и явным возбуждением раздались, как отразились от полов и стен и поднялись ввысь, к потолкам с искусной лепниной.
– Его сиятельство, герцог Амвийский! – Пронесся басовитым и раскатистым гулом голос церемониймейстера, зазвучавший сначала где-то в центре дворца, а потом распространился по коридорам и достиг монарших покоев.
Вот и шум шагов вскоре послышался в коридоре за массивными дверями, которые поспешили немедленно открыть располагающиеся с той стороны лакеи. По звуку сразу несколько человек приближались одновременно. Но среди них особенно был различим широкий и уверенный шаг герцога. Минута, вторая не успела закончиться, а сам наследник престола Лантарии уже пересек порог. Перед ним все так и склонялись в самых глубоких поклонах. Но он ни на кого не смотрел и как никого не замечал. Миновал гостиную и стремительно вошел в спальню к брату. Там сразу же приблизился к государевой постели и застыл над тем, кого любил, почитал и желал бы еще много лет наблюдать на троне и называть в этой жизни братом.
– Гарольд! – Как выдохнул он имя короля, а затем склонился к тому, кто лежал в многочисленных подушках. – Я здесь. Приехал. И все готов решить. Так, как ты пожелаешь. Слышишь меня?
Лицо брата лишь чуть отличалось цветом от белоснежных наволочек. Если бы ни русые растрепавшиеся по ним волосы, то не возможно бы стало различить, наверное, где заканчивался высокий лоб больного. И было отчетливо заметно, что недуг вытянул из короля все силы, а лекарь поубавил значительно кровь в теле, многочисленными кровопусканиями. Кожа страдальца истончилась, черты заострились, глаза же казались теперь не серо-голубыми от природы, а черными и прожигающими любого, кто осмеливался в них заглянуть.
– Я… – Разлепил тот бледные и сухие губы, собираясь заговорить, но сил у него было мало, потому взвешивал каждое слово, стараясь быть с ними экономным. – Рад. Сядь, Вильям.
Герцог Амвийский немедленно опустился на край кровати и схватил в свои ладони руку брата. Так они просидели несколько минут: в молчании, только смотрели глаза в глаза друг другу.
– Я умираю. – Прошелестел потом голос короля.
– Чушь! – Выдохнул тут же его брат. – Не верю. Мы с тобой еще…
– Слушай меня… – Прервал его больной, и в первый раз за последние несколько часов как ожил и даже чуть приподнял с подушек голову. – Ты должен немедленно поклясться, что исполнишь ту мою волю, Вильям.
– Но ты же дал мне время, брат! А еще…
– Вон! – Вдруг с хрипом произнес монарх.
– Что? – Напрягся перед ним герцог и даже руку брата выпустил из ладоней, и опустил на одеяло.
– Выстави всех.
– Слышали?! – Развернулся Уильям к придворным, сообразив, чего хочет король. – Оставьте нас одних. Быстро!
– Виль! – Начал говорить его брат снова, как только они остались в спальне с глазу на глаз. – Времени больше нет, Ви. Я ждал достаточно. А теперь…хочу благословить твой брак с баронессой Ангелиной Марабской…немедленно.
– Но, Гарольд! Ты же знаешь, что…
– О, дьявол! – Выдохнул король и сам ужаснулся произнесенному, да еще на сметном одре. – Вот, что ты со мной делаешь, Вильям! Хорошо, что святого отца здесь еще не было! – Как захлебнулся словами и закашлялся, а брат поспешил подать ему стакан воды, стоящий у изголовья. Но, отпив несколько глотков, король словно взбодрился и начал чеканить следующие фразы. – Время, отпущенное тебе и мне, заканчивается. Та твоя история вот-вот останется в прошлом, Виль. Баронесса Ангелина ждет в соседних покоях. Священник готов выслушать ваши клятвы, а следом и меня причастить. Умолкни, тебе говорят! Это теперь такая моя воля перед смертью. А ты вспомни, что являешься, Уильям Карельгтон, герцог Амвийский, без нескольких часов королем Лантарии. И просто обязан теперь…
Но тут монарх, как и склоненный над ним брат, был отвлечен от решительной отповеди и сбит с мысли непонятным шумом в соседней