– Пойдём погуляем? – предложил я.
– Ура! – закричал мальчик-папа и рванул на улицу.
Когда я вышел из подъезда, он уже сидел на дереве и махал мне оттуда рукой.
– Ты же запрещаешь мне лазать по деревьям, – сказал я.
– Да ла-а-адно, – протянул он. – Главное, чтоб мама нас не застукала.
Я забрался к нему, и мы стали качаться на сучке. Потом сучок обломился, и мы упали вниз. Папа первый, а я второй. Прямо на него.
– А ты тяжёлый, – сказал он, вылезая из-под меня. – Давай поборемся?
И мы стали бороться. Боролись мы совсем недолго. Потому что я папу сразу поборол.
– У меня просто настроения нет бороться, – сказал он грустно.
– Да ла-а-адно, – протянул я. – Не огорчайся. В другой раз ты меня поборешь.
– Ты только маме не рассказывай, – попросил он, – что победил меня.
– Ты тоже не жалуйся, – попросил я. – Ведь я тебе воротник рубашки совсем оторвал.
– Пустяки! – сказал папа и швырнул воротник в мусорную кучу. – Если мы будем держаться друг друга, то в этой жизни не пропадём.
И тут кто-то окликнул нас из подворотни.
– Эй, пацаны! Ну-ка, быстро сюда!
Там стояли двое взрослых, лет по тринадцать, парня. Когда мы подошли к ним, они сказали:
– По двадцать копеек, салаги! Быстро!
Я похлопал себя по карманам и сказал:
– У меня нет денег…
– А ты попрыгай! Может, зазвенит, – приказал, ухмыляясь, один парень.
Тут мой папа нахмурился, пригнул голову и с криком «А-а-а!» ударил этого парня головой в живот. Это был здоровский удар. Я такого от папы не ожидал. Парень тот сразу кубарем покатился.
А я в этот момент на другого набросился. Двинул ему разок!
В общем, они убежали от нас на другую сторону улицы и завопили:
– Ну, салаги, держитесь! Сейчас мы своих парней приведём!
Они не соврали. И привели ещё пятерых парней. Нас стали окружать со всех сторон.
– Держись, сынок! – сказал мне мальчик-папа. – Сейчас нам придётся туго.
Они уже начали нас бить, когда во дворе появилась наша мама. Их тут же как ветром сдуло. Мама едва успела им нашлёпать.
Потом она отвела меня и мальчика-папу к нам домой, помазала царапины йодом и напоила киселём.
Только мама вышла из кухни, а папа говорит:
– Мы с тобой вдвоём, конечно, сила. Ну, а втроём с мамой – вообще о-го-го! Давай держаться втроём?
– А ты не будешь больше говорить, что в моём возрасте был серьёзнее, и воспитывать меня по два часа?
Мальчик-папа посмотрел на свои царапины, синяки, изорванную рубашку, вздохнул и пообещал:
– Не буду!
Мы пожали друг другу руки. Тут опять что-то тренькнуло, грохнуло, зашипело и вспыхнуло. Когда дым рассеялся, передо мной снова стоял взрослый папа.
Хухры-мухры
Утром мне приснилось слово «хухры-мухры». Я лежал в постели и радовался: каких только слов не бывает на свете!
Но тут пришёл папа.
– Доброе утро! – сказал он. – Пора вставать.
– Хухры-мухры, –