– Почти по рукам! Хочу еще твои рекомендации проверить!
– Что?
– Спросить у Мириэль хочу, какого цербера она тебя ко мне подослала!!! – зло кинула мечтающая о сне Пандора.
– А кто такой Цербер? – не понял Дракон.
– Кажется Гейррод по-вашему или что-то в этом роде.
– То есть Цербер – это ругательство такое?
– Совершенно точно, догадливый ты наш. Я могу идти спать? Может, слышал, что утро вечера мудренее!
– Так уже почти утро!
– Это для тебя почти утро. А я еще часа три, а может, и четыре поспать могу! Уходи по-хорошему! Не буди во мне Цербера!
– Злая ты человечка!
– Это потому что я не человечка! Впрочем, как и ты не дракон!
– Я из семейства изумрудных, особенных драконов. Невежа ты человечка!
– Слушай, свали, а?! Дай поспать – пусть это будет твоя первая миссия как моего хранителя.
– Значит, хочешь поспать? И сколько? Только говори от души. Сколько тебе надо, чтобы выспаться?
– Ну, часов восемь или девять, думаю! Я очень устала!
– Не вопрос! Иди, поспи человечка, – Пандору сильно раздражало разрешение, отчетливо слышимое в его голосе. Но она слишком устала, чтобы отстаивать свою честь, да и независимость тоже. Поэтому, стиснув зубы, чтобы не ляпнуть вдруг что-нибудь и тем самым не продолжить полемику, она прошла в указанную рептолоидом комнату, закрыла за собой дверь и залезла под одеяло. Сон накрыл мгновенно.
Полдень, который для Пандоры был утро, наступил вовремя, как ему и положено, в двенадцать дня. Вот только Пандора не знала, что уже полдень. Более того, как оказалось, далеко не всех такое вовремя устраивало.
Проснулась она от того, что кто-то настойчиво прорывался в дверь, безуспешно, но настойчиво. Она еще не знала, что она уже проспала, хотя слишком уж хорошее самочувствие для трех, максимум четырех часов сна ее немного озадачило. В общем, вся такая восхитительно выспавшаяся, бодрая, в самом благостном и доброжелательном расположении духа, и ничего не подозревающая Пандора открывает дверь, а оттуда раздраженно-пораженно-разгневанный, огнем дышащий, невменяемо-злой, но совсем не дракон, который, очевидно, был плодом ее фантазии, наслушавшейся соловьино-жаворонковых трелей, а… Ганимед.
– У тебя совесть есть?
– Какая совесть? Причем здесь совесть? – совершенно искренне не поняла его Пандора. – Неужели что-то случилось? – упало ее сердце.
– Ты случилась, как обычно, судя по всему…
– Это ты про рептолоида крылатого – он что-то натворил? – уточнила Пандора, мгновенно растерявшая остатки радостного настроения: «Неужели, это нечто крокодилообразное – все-таки плод ее вышедшей из под контроля магии, а не фантазии?».
– Что?
– Так значит, ничего